— Все ваш отец готовит? — спросил Гарри.
— Ну да. — Мария поставила хлеб рядом с гостем и завороженно уставилась на Гарри. Никогда еще она не видела такого сильного, хорошо сложенного, красивого мужчину, разве что в кино. — Хотите верьте, хотите нет, мы с па здесь уже двадцать лет. Я здесь родилась.
— Вам здесь нравится? — Гарри спрашивал, ловко наворачивая спагетти на вилку и отправляя в рот. От ударившего в нос запаха лука кончик его носа дернулся.
— Да, мне здесь хорошо, — сказала Мария. — По вечерам немного скучно. Ни меня, ни па телевизор не интересует. Но когда ребята приходят на ленч, здесь весело.
— Лучших спагетти я не пробовал. — Гарри сказал чистую правду.
— Вам понравилось?.. — Мария обошла стойку и направилась на кухню, чтобы передать отцу слова Гарри.
Гарри ел с жадностью. Покончив со спагетти, он с удовлетворенным вздохом отодвинул тарелку, потом выпил остаток пива.
Мария вышла из кухни с полным подносом. Подойдя, она поставила перед Гарри две свиные отбивные, толщиной в пару дюймов, густо покрытые хрустящим жареным луком, блюдо с жареной картошкой и с зеленым горошком. Взяла пустой стакан, сходила к бару, налила еще пива, вернулась и поставила стакан перед ним.
— Угощайтесь, — сказала она, взяла грязную тарелку и ушла с ней на кухню.
Гарри предпочел бы, чтобы она осталась. Ему нравился этот тип итальянок — естественных, простых… На обратном пути из Сайгона он месяц провел в Неаполе и на Капри. Ему приглянулись итальянские девушки. Они казались ему простыми и добрыми: девушки, у которых нет проблем. Те, с которыми он мимолетно встречался в Нью-Йорке, осложняли ему жизнь. У всех у них были проблемы: если не секс, то деньги, если не деньги, то диета, если не диета, то их будущее. Казалось, на них давит вся тяжесть мира. Они все время трепались об атомной бомбе, наркотиках, свободе, политике и бог знает о чем: о том, что его абсолютно не интересовало, когда он был в их возрасте, — эти проблемы, чувствовал он, портят им жизнь.
Он как раз приканчивал вторую отбивную, столь же нежную и сочную, как и первая, когда услышал звук, заставивший его прервать это увлекательное занятие: вилка застыла с куском мяса и картошкой на полпути ко рту.
Кто-то, громко топая, бежал по улице, подошвы ботинок издавали торопливый шлепающий звук, бежал с предельной скоростью, — этот звук и заставил Гарри положить вилку.
Через мгновение бежавший преодолел ступени, ведущие в ресторан, в два прыжка, от которых здание содрогнулось. Дверь резко распахнулась.
Уставившись на ворвавшегося в дом, Гарри осознал, что по дороге бежит еще кто-то: судя по звукам, несколько человек. Люди бежали легко, и в этой легкости было что-то механическое: так могла бежать стая волков, настигая добычу.