Дверь отворилась, в холле стояла крупная негритянка-горничная в белой униформе. Вид у нее был весьма внушительный, и занимала она весь проем в дверях. Невозможно было рассмотреть, что происходит за ее широкой спиной.
— Что угодно? — спросила она на певучем диалекте Карибских островов.
— Могу я видеть мистера Брюса?
— Он вас ожидает?
— Он будет рад меня видеть.
— Извините, но скажите, пожалуйста, ваше имя. Он свяжется с вами.
— Меня зовут Эндрю Тривейн, и я не уйду, пока не встречусь с мистером Брюсом.
Горничная стала закрывать дверь, и Тривейн собрался было громко позвать Брюса, как тот вдруг появился сам, словно крохотный хорек, выскочивший из укрытия. Он все слышал, стоя в дверях, в нескольких футах от них.
— Все в порядке, Джулия, — сказал он негритянке. Огромная горничная повернулась, одарив на прощание Тривейна неприязненным взглядом, и, пройдя через холл, исчезла из виду.
— Она с Гаити, знаете ли... Все шестеро ее братьев в банде Макуты. Это как проклятье, нависшее над семьей... Что вам надо, Тривейн?
— Повидаться.
— Как вы проникли сюда? Привратник ничего мне не сказал.
— Он думает, что я пришел к другому жильцу. Не пытайтесь ничего выяснить, мои люди обо всем позаботились. Остальные ничего не знают.
— Насколько я помню, при нашей последней беседе вы угрожали мне. У себя в кабинете. Теперь вы пришли ко мне, в мои владения. И вид у вас уже не столь грозный. Остается предположить, что речь пойдет о сделке, не уверен, что я в ней заинтересован.
— Я не собираюсь вам угрожать, мне скорее грустно. Но вы правы: я пришел, чтобы совершить сделку... В вашем духе, Брюс.
— Вам нечего мне предложить. Почему я вас должен слушать?
Тривейн внимательно изучал маленького человечка с небольшими, близко посаженными глазами и крохотным ртом — сама уверенность и самодовольство. У него засосало под ложечкой, когда он тихо произнес имя:
— Александр Коффи.
Родерик Брюс застыл на месте. Его крепкая челюсть отвисла, рот приоткрылся, с лица исчезло выражение уверенности в себе.