Нина села на табурет и откинула со лба вьющуюся прядку.
— Скажи по-человечески. То же самое, но по-человечески.
— В смысле?
— Что я тебе нужна.
— Я это и сказал.
— Другое ты сказал.
— Почему другое? Это.
— Ты спросил, хочу ли я с тобой ехать.
— Это оно и есть.
Нина засмеялась.
— Знаешь, за что я тебя люблю? Ты мужчина совсем. До кончиков пальцев. Без изъянов и отклонений. Мужское совершенство со всеми последствиями. — Она подошла ближе и смотрела снизу вверх, прямо в глаза. Он не выдержал их яркой синевы и отвернулся, Как волк.
— Уф-ф! А я уже, если откажешься ехать, приготовился дом здесь строить и стихи валять.
Нина захохотала, откинув голову, так что яблоко ездило по горлу вверх вниз. Заметив удивленный взгляд, остановилась.
— Прости. Я смеюсь, чтобы не заплакать. Сейчас зареву. Никто в жизни ради меня пальцем не пошевельнул, а ты дом строить, стихи писать… Такой голубчик, — она обняла его и, как обещала, заплакала. — Ты очень хороший. — Авилов оттолкнул ее от себя.
— Что я сказал смешного?
— Ничего, это я разволновалась.
— Ты думаешь, мне не написать стихов?
— Ш-ш, не сердись, не шуми, не надо…
— Не надо со мной, как с младенцем. Вы тут давно сбрякали, носитесь с Пушкиным, как с писаной торбой. Дамы с прическами! В день рождения Пушкина шашлыки с помидорами и детьми на природе! Он умер, ты не обратила внимания? Умер, и давно. Покойника любить легко, он не чихает, и стирать на него не надо. А бесталанного и потеющего слабо?
— Легко! — Нина улыбалась, продолжая сиять слезами.
— А чем докажешь?
— Так поверь.
— Давай договоримся: чтобы слова «Пушкин» я больше в доме не слышал.
— А как его называть? Каким словом?
— Без названья.
— Хорошо.
— Собирайся потихоньку, через неделю мне на работу. А тут будет дача… Потом поженимся. Предупреждаю, у меня есть ребенок.
— Ребенок? — удивилась Нина.
— Он не мой. Выблядок.
— Это что еще за слово? — возмутилась Нина.
— Пушкинское.
— Та-ак. Чтобы этого имени…
— Прости, я забыл.
— То-то же. Штраф гони.
Авилов был собой недоволен. Нина шикнула, как на мальчишку, но он и ведет себя… Выпотрошился до конца. Три недели прожил с женщиной — решил жениться. Странно, что она хочет еще чего-то. Других слов? А дальше некуда, нет ничего, все отдал, позади Москва.
В дверь позвонили, и возник мрачный следователь.
— Обедать будешь, Михаил?
Он кивнул, Нина поставила на стол мясо, в кольцах зажарившегося лука, и салат из зелени. Шишкин прошел в носках по домотканому половику, стараясь не ступать на новый паркет. Дом был с иголочки, хоть и меблирован по-старинному.
— Посидеть у нормальных людей… — под окном шумел зеленый куст, ветер шевелил листву и цветы. — Хорошо живете, — он вздохнул. — Надолго ли? — Нина с Авиловым переглянулись, никто не ответил.