Незнакомец принялся за горячий пирог и не скрывал своего одобрения.
— Меня зовут Рен Мэттьюс, а вас? — сказала она и задержала дыхание, словно ныряя в холодную воду.
Он стряхнул с пальцев последние крошки, его взгляд скользил по ее лицу.
— Киган Уинслоу, — ответил он после недолгой паузы.
Сказал он ей свое настоящее имя или придумал его только что, считая, что так ей будет спокойнее?
Ее охватило любопытство. Она смотрела на его шрам.
— Что с вами произошло?
— Мне бы не хотелось об этом говорить, — ответил он резко, прикрывая рукой шрам, словно пытаясь спрятать его.
В каком уязвимом положении она оказалась! Ей следовало бояться его, но странным образом он будил в ней сочувствие и жалость.
Рен не стала продолжать беседу, и, к ее удивлению, возникшая вдруг тишина была даже приятной. Ей это понравилось. Она ценила одиночество.
Его большие руки были грубы и обветрены. Ногти обломаны. Кожа на лице была сухой, а под глазами обозначились черные круги. Взгляд загнанного зверя.
Ее ощущение внутреннего родства с ним усилилось, и это было ей понятно: ведь она сама старалась держаться как можно дальше от суеты обычной жизни. Причиной этого было ее увечье.
Она тоже предпочитала уединение. Было гораздо проще прятаться от людей и хранить все свои чувства подальше от жестокого внешнего мира.
Да, она понимала этого человека. Он был так же одинок, как и она. У него не было семьи, которая могла бы позаботиться о нем в такую вот мокрую и холодную ночь. Склонив голову, она краешком глаза наблюдала за Киганом.
Он посмотрел на нее и поймал ее заинтересованный взгляд. Его темные глаза остро блеснули. Между ними словно промелькнул всполох молнии — быстрый и опасный. Рен тут же опустила глаза.
Тишина сгустилась и ширилась. Она была подобна бездонной пропасти. Теперь в ней уже не было ничего приятного.
В отдалении загремел гром. Рен с удивлением почувствовала, что у нее дрожат руки. Она глубоко вздохнула.
Ей снова стало страшно и вдруг захотелось вернуться домой и закрыть дверь. Оказаться как можно дальше от этого загадочного человека.
— Ты оставила дома винтовку, — заметил он, неожиданно переходя на ты.
— У меня в кармане лежит ваш пистолет.
— Ты все еще меня боишься? — спросил он.
— А кто бы на моем месте не боялся?
— Умница. — Он наклонился, чтобы собрать пустую посуду и поставить ее на табуретку. Выпрямившись, он слегка коснулся плеча Рен. Она задохнулась от силы нахлынувшего от этого случайного прикосновения чувства. Это было странное ощущение, которое напомнило ей о том, как она упала с качелей на детской площадке, когда ей было шесть лет. Тогда она чуть не лишилась сознания.