Подойдя к двери и протянув руку к электровыключателю, она вдруг решила еще раз проверить температуру в инкубаторе. Халли была настолько усталой и изможденной, что, устанавливая ее, вполне могла допустить ошибку.
Она посмотрела внутрь инкубатора через стеклянный глазок.
— Что это, черт возьми! — Она инстинктивно отпрыгнула назад.
Полосы, похожие на яркие, прочерченные желтым карандашом линии, появились на красном агаре во всех шести чашах.
К тому времени, когда Халли закончила все дела в лаборатории, время ее «домашнего ареста» истекло. Девушка дошла до того места, где коридор раздваивался. Одна его часть вела к кабинету Мерритт, вторая — к кабинету Грейтера. Мерритт или Грейтер? Она остановилась, прислонившись спиной к стене, пережидая приступ головокружения. Мерритт права: ей становится хуже. В дополнение ко всему у нее болело и саднило горло, и причина не в обморожении, полученном ею в первый день; источник боли находится глубже, да и сама боль была более сильной, похожей на приступ стрептококковой инфекции.
Так куда же идти? Халли потребовалось несколько секунд, чтобы сориентироваться, кто где сидит. Она посмотрела в оба рукава пересекающегося коридора. Левый вел к Мерритт. Правый — к Грейтеру.
Грейтера в кабинете не оказалось.
Халли прошла в офис связистов и спросила, где он.
— Он вышел из станции на лед, — ответил дежурный оператор. — Часть посадочных огней перегорела.
— А я думала, условие номер один еще действует.
— Да, оно действует. Но самолеты не смогут приземлиться, если эти огни не будут работать должным образом. Надо быть готовыми к приему самолетов.
— Он взял кого-нибудь с собой?
— Нет, не взял.
— А когда он вернется?
— Думаю, часа через два.
— Как только он вернется, пожалуйста, попросите его позвонить мне. По важному делу.
— Будет сделано, док, не сомневайтесь.
Халли уже привыкла к тому, что все амбалы, разговаривая с пробирками, используют обращение «док».
— Заранее спасибо.
— Ну что вы, мэм. — Оператор посмотрел на дверь кабинета, а затем снова перевел взгляд на Халли.
Его лицо было частично прикрыто спадающей длинной прядью каштановых волос и типичной для полюса бородой. Но под всей этой растительностью Халли ясно видела, что перед ней еще очень молодой человек. У него были большие веерообразные уши, круглые щеки с множеством родинок, подбородок с ямочкой и плоский, сплющенный нос. В его глазах Халли увидела страх.
— Могу я спросить вас кое о чем? — вновь заговорил парень.
— Конечно.
— Эти женщины… те, что умерли…
— Да.
— Как вы думаете, что с ними случилось?
— Рокки Бейкон была больна и перед этим попала в аварию. А вот насчет Харриет Ланеэн и Дайаны Монталбан я не знаю.