— От Вас так вкусно пахнет!
Вот и ответ — чем. Сразила… Смешно, конечно. Куда моему «кэжуалу» и зализанному хвосту против здешних бархата и локонов. И тут, на свой хребет, решила сострить:
— Спасибо. Это «Черутти 1881».
Кавалер мой напрягся, но не как обычно, в смысле перед первой фразой. Как-то по-другому напрягся. Неужели он в курсе, что эти духи уже давно вот так с гордостью не носят?
— Я же не спрашивал, сколько они стоят, — прозвучало испуганно и обиженно.
Я начала тихо смеяться. Тоже мне, продвинутый кавалер. Он, бедный, совсем перестал понимать, что происходит. Даже остановился. Я тоже больше не могла продолжать изображать танец.
— Духи так называются — «Черутти 1881». Извините. И спасибо за танец.
— А-а-а…
Что там было после длинного «а», слушать не стала и без провожатого дошла до своего столика. Макс тут же принес рыбу.
— Урод… — сказала сама себе тихо и без злости, но с остатками раздражения.
— Что Вы сказали? — Макс явно уловил нотки раздражения, но не понял, к чему они относились.
— Уроды, говорю, они такие, как Паша, — говорила я громко и внятно, в упор глядя на Макса, — только страшные. Рекламу помните?
— Нет, — Макс хихикнул.
— А я вдруг вспомнила, — глотнула вина, — хорошее вино, спасибо.
— Белое, как просили. Приятного аппетита, — Макс удалился, почему-то продолжая похихикивать.
Рыба была ничего, съедобная. Кофе тоже славный. Комбинатовский кавалер попытался еще раз за чем-то подкатить, но, наткнувшись на взгляд, получил нокаут и вернулся за свой столик. Пришлось попросить еще бокал вина и опять процитировать рекламу про «уродов и Пашу». Макс уже не хихикнул, а хохотнул.
— Что с Вами, молодой человек? Странно реагируете — извольте объясниться.
— Потом, пожалуйста, — Макс даже как-то засмущался, — это я так, потом, в общем.
Пришло насыщение, и потянуло в сон. Макс принес счет. Я положила денежку. Он протянул руку к папочке, но я сыграла на опережение и прижала папочку ладонью к столу.
— Нуте-с, молодой человек, извольте удовлетворить любопытство дамы: почему «уроды и Паша» Вас так смешат?
Макс опять хохотнул.
— Понимаете, меня на самом деле не Макс зовут, — неМакс улыбался.
— А как? — вопрос тупой, но я искренне в тот момент не догоняла, что к чему.
— Меня по правде Паша зовут, — экс-Макс заулыбался еще шире.
Я протянула ему папку с денежкой:
— Там без сдачи, — в тоне моем не было реакции на то, что неМакс только что сказал.
— Спасибо.
Я поманила его пальцем. Макс-Паша наклонился и услышал:
— И всё-таки я настаиваю: уроды — они такие, как Паша, только страшные, — дальше говорить было трудно, потому что невозможно бесконечно сдерживать смех.