— Это для вас, — сказал он, открывая дверцу.
В этой красавице я добрался до моей квартиры за полчаса. Я жил в трехэтажном доме, расположенном в скромном районе Сан-Луис-Бич. Немного обшарпанная, но чистая квартира казалась мне вполне комфортабельной, а моя домовладелица, миссис Бакстер, — не слишком алчной.
Напротив моего дома стоял закрытый автомобиль. Припарковав «кадиллак» у подъезда, я поглядел на машину. За рулем сидел парень, он читал спортивную газету; на лбу у него горела надпись «Легавый».
Я медленно вылез из «кадиллака», дал фараону посмотреть на меня, затем поднялся по лестнице к себе.
Я отпер дверь и шагнул в квартиру. Кто-то старался скрыть следы произведенного обыска, но я без труда установил, что помещение прочесали частым гребнем.
Убедившись в том, что моя бутылка с виски уцелела, я начал собирать вещи. Через полчаса, застегивая последнюю сумку, я услышал на лестнице тяжелые шаги. В дверь властно постучали.
— Входите, — сказал я, продолжая возиться с сумкой.
Лейтенант Редферн и Саммерс, детектив в штатском, закрыли за собой дверь и уставились на меня, точно голодные тигры на антилопу.
Редферн был малым симпатичным, если это слово применимо к полицейскому. Среднего возраста и роста, широкоплечий, гладко выбритый, с проницательными глазами-буравчиками и седыми бакенбардами, спускающимися из-под серой широкополой шляпы, Редферн был одет в хорошо сшитый коричневый костюм; туфли его сверкали. Крепкий профессионал, опытный криминалист, уставший от собственной честности, он никогда не шел на поводу у городских политиканов. Такого человека — сильного, безжалостного, опасного — лучше иметь в числе друзей, а не врагов. Я был для Редферна что нарыв в ухе.
— Здравствуйте, — приветливо сказал я. — Вовремя вы зашли. Я покидаю этот городок. Вы рады?
Мои слова, казалось, не достигли ушей Редферна. С присущей ему невозмутимостью он тотчас взял быка за рога.
— Ты был у Линдсея Бретта вчера утром? — негромко спросил он.
Редферн никогда не повышал голоса, но он умел придавать ему окраску, способную смутить человека с нечистой совестью.
— Да, — сказал я, ставя последнюю сумку на пол возле двух других. — А в чем дело?
Высокий, крупный, сильный Саммерс угрожающе откашлялся. На среднем пальце правой руки он носил перстень с печаткой, который оказывал Саммерсу добрую службу, когда полицейский бил подозреваемого. Перстень значительно усиливал эффект от удара, а его владелец всегда мог сослаться на то, что в гневе забыл снять печатку с пальца.
— Что ты там делал? — сухо спросил Редферн.