— Что мы эльфы, Эмма, — поправил меня Арделл. — Мы поедем в Россию через пару недель, и за это время, я думаю…
— Во мне умрет человек? — спросила я со смесью страха, надежды и смущения.
— Надеюсь, это тебя не печалит?
— Ну, как сказать… — Я вздохнула: — Не могу себе представить, какой я стану.
— Ты станешь только прекрасней, Эмма. Хотя прекраснее уже некуда, — заверил меня Арделл.
Я недоверчиво посмотрела на него и снова вздохнула:
— Но мы все равно не можем открыть папе правду.
— Сейчас это и не обязательно. Главное для него, что ты здорова и счастлива. Он сможет убедиться в этом и успокоиться.
— Тогда что ты собирался ему сказать? — не поняла я.
— Не сказать, а попросить. Узнаешь потом, Эмма. Завтра уедем в Париж, поживем там немного, а после отправимся в Омск.
— Может быть, стоит уехать уже сегодня? Мне кажется, я злоупотребляю гостеприимством Элен.
— Во-первых, ее гостеприимство не знает границ, а во-вторых, мы обидим Элен, если не останемся на сегодняшний праздник.
— Какой еще праздник? — удивилась я.
— Прощальная вечеринка Элен. Лето закончилось, завтра она тоже возвращается в Париж, чтобы начать подготовку к своему новому турне, Сен-Жермен также уезжает.
Я с улыбкой покачала головой:
— И все-таки вы неисправимые тусовщики, тут Интернет точно не ошибся. Праздник за праздником!
— Мы не так уж часто собираемся вместе, и эти несколько месяцев бьют все рекорды. Так почему бы не повеселиться перед тем, как расстаться?
— Ильмарэ тоже приедет? — осторожно поинтересовалась я. Мне совсем не хотелось снова встречаться с этой высокомерной королевой.
— Сожалею, но Ильмарэ не будет, — пошутил Арделл, зная наперед какое облегчение принесут мне его слова. — Они с Элен недолюбливают друг друга и без крайней необходимости не встречаются.
— Недолюбливают? — его слова искренне меня удивили. — И почему же?
— Ильмарэ в своей принципиальности порой доходит до фанатизма и считает, что Элен своим творчеством компрометирует и себя и весь наш народ. Ильмарэ не раз требовала от Элен прекратить «выставляться напоказ», как она это называет, и вести себя, как подобает королеве.
— А Элен?
— Как видишь, до сих пор поет и все больше завоевывает любовь среди людей. Ее интересует только мнение Сен-Жермена, а он является одним из самых преданных ее поклонников, чего не скажешь об Ильмарэ.
— Возможно, это зависть, Арделл, а никакие не принципы, — пожала я плечами. — И я очень рада, что не увижу ее снова.
— Я могу тебя понять, — с улыбкой сказал Арделл и остановился: — Кажется, нам сюда.
Мы были на торговой площади. Кроме витрин вокруг не на что было и взглянуть. Со всех сторон на меня смотрели разряженные манекены.