Начинало темнеть. Похоже, девушки устали держать свой плакат, они больше не хихикали и все больше скучали. Николя сидел на бордюре тротуара и без конца курил, я же, прислонясь спиной к забору, вела мысленный отсчет каждой прожитой напрасно минуте, мучаясь от того, что до сих пор не сделала ничего, чтобы помочь пропавшим эльфам.
Шлагбаум поднялся перед очередной подъехавшей машиной. Заметив равнодушный взгляд Николя, брошенный на нее, я, тяжело вздохнула, в который раз честя себя за то, что постеснялась попросить у Элен номер ее телефона.
— Эмма? — Чей-то удивленный возглас прервал мое внутреннее самобичевание, и я растерянно подняла голову.
Из открытого окна подъехавшей машины на меня смотрел изумленный Филипп. Не веря своим глазам, пару секунд я ошарашено пялилась на него, а потом, очнувшись, со всех ног кинулась к нему. Филипп, торопясь, неуклюже вышел из машины.
— Что ты здесь делаешь?!
Никогда не думала, что Филипп, с которым мы не перекинулись и десятком слов, вызовет во мне такой ураган эмоций. Я была так рада видеть его, что со слезами на глазах бросилась ему на шею. Смущенный и сбитый с толку Филипп поспешил усадить меня в машину под изумленными взглядами Николя и его девчонок. Охранник же наполовину высунулся из окошка своей будки, рискуя вывалиться совсем, и только беззвучно открывал и закрывал рот.
Филипп был обескуражен моими слезами и, как мог, пытался меня успокоить.
— Не плачь, Эмма, — сказал он, косясь на меня. — Ну, успокойся. Да что же это, в самом деле? Дыши глубоко. Долго ты тут стояла?
— Два… почти два дня, — всхлипнула я, вытирая глаза. — Я никак не могла прорваться. Мне нужна Элен.
— Два дня?! Господи боже! Разве у тебя нет ее телефона?
— Нет!
— А у Арделла?
Мои губы снова задрожали, и я в бессильном отчаянии затрясла головой. Филипп встревожено глянул на меня и поспешно сказал:
— Вчера Элен вернулась под утро, поэтому ты не дождалась ее. А сегодня работает дома, и я еду, чтобы помочь ей. Мы приехали, — сказал он, останавливаясь у шикарного коттеджа.
Элен открыла нам дверь, и я снова расплакалась, увидев ее. Мое нервное напряжение искало выход. Удивление в ее взгляде сменилось тревогой, но вместо вопросов, она молча обняла меня, в то время, как Филипп объяснялся:
— Смотрю, на въезде стоят поклонники. Сначала внимания не обратил, а потом заметил Эмму. Думал, ошибся, а это, в самом деле, она. Два дня простояла у шлагбаума, представляешь?
Я глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки — времени на слезы не было — и, отстранившись от нее, торопливо заговорила: