Меня вдруг стали одолевать сомнения, и чем больше я думала об этом, тем очевиднее казалась мне мысль о том, что меня обманули. История с эльфами и королевой, потерявшей медальон, теперь выглядела просто смешной и абсурдной, и я удивлялась, как вообще можно было поверить в подобные сказки? Какой же глупой и наивной я была! Как легко позволила очаровать себя и всерьез выслушивать небылицы! Понимая все это, я чувствовала себя самой последней идиоткой в мире, над которой, конечно же, теперь стоит только смеяться.
Мне было больно. Гораздо больнее, чем в ту злополучную ночь, когда я только заподозрила предательство и обман. И дело было вовсе не в потере медальона. У мамы осталось еще много украшений, и я могла носить любое из них. Гораздо мучительнее для меня было разочароваться в Арделле. Я твердила себе, что обманулась в нем, но сердце, тем не менее, отказывалось верить и в отместку болело. Я бесконечно спорила сама с собою: то оправдывала прекрасного эльфа, то считала его искусным обманщиком. Но ведь Арделл неведомым образом включал музыку и чайник, заживил мою рану, а Лорейн смогла узнать мои мысли! Что это, если не доказательства их необычной сущности? Но тогда почему, получив медальон, они все просто исчезли? Разве это недостаточный повод для того, чтобы сомневаться в их честности и бескорыстности? Я больше не верила в то, что Арделл вернется, но в то же время не хотела покидать дом, боясь пропустить его приход. Запутавшись вконец, я совсем не знала, как мне быть.
Этот день, ставший, пожалуй, самым мучительным из трех последних, закончился для меня жестокой головной болью. Решив, что свежий воздух хоть немного облегчит ее, я вышла на улицу и теперь бесцельно слонялась по двору. Было еще не так поздно, около десяти, но грозовые тучи, плотно затянувшие небо, делали сумерки гуще и тяжелее, и лишь частые вспышки молнии на миг озаряли пространство. Свежий ветер, порывистый и довольно прохладный, срывал зеленые листья с яблони, и без того куцей, и устилал ими гравийную дорожку. Я подставила ветру лицо, словно он мог помочь мне развеять все сомнения и разогнать тяжелые мысли, и глубоко дышала, стараясь думать на отвлеченные темы. Неожиданно сзади зашуршал гравий и, обернувшись так резко, что хрустнули позвонки, я увидела лохматого черного пса, медленно приближающегося ко мне. Почти сразу последовал хриплый окрик, раздавшийся всего в паре метров от меня:
— Шерман! Ко мне! Фу!
Я вздрогнула всем телом, увидев темную фигуру, облокотившуюся на забор и простирающую ко мне бледную руку. Не в силах двинуться с места, я в ужасе смотрела на черный силуэт и только после того, как вспышка молнии выхватила из мрака морщинистое лицо с кустистыми бровями и обнаженные в жуткой улыбке обломки зубов, я закричала и со всех ног бросилась к дому.