Напомнил, как далек он сейчас от прежней жизни, жизни, в которой он ничего не контролировал. В которой не было надежды, только боль и бесконечное страдание.
Хавертон был единственным местом, которое Эдуардо считал своим домом. Точнее, единственным местом, которое он хотел называть своим домом.
Эдуардо сжал кулаки, но через мгновение медленно разжал. Прошлое осталось в прошлом, и нельзя допустить, чтобы Белла лезла ему в душу, играя его сердцем, покрытым шрамами, которые никому не следовало видеть. Шрамы на теле были лишь царапиной по сравнению со скрытыми шрамами. Эдуардо не выносил жалость. Он терпеть не мог праздное людское любопытство и интерес к тому, что он изо всех сих старался забыть. Эдуардо не хотел быть жертвой и не желал тратить время на людей, строивших из себя жертв.
Он был борцом.
Он не позволит своему прошлому бросить тень на будущее. Он всем доказал, что они ошибались на его счет. Он сделал себя сам, воспользовавшись каждым шансом, который давал ему Годфри Хавертон. Эдуардо получил образование. Он разбогател. Он имел все, о чем только мог мечтать, когда был забитым маленьким мальчиком, уворачивающимся от пьяных кулаков жестокого отчима-садиста. Мечтая о будущем, он забывал то, что когда-то с ним происходило. Эдуардо представлял себе дорогие автомобили, огромные угодья, загородный дом, красивую женщину и дизайнерскую одежду.
Он осуществил свою мечту.
Хавертон принадлежал ему: каждое поле и пастбище, каждый холм и каждая кочка, озеро, леса и, самое главное, особняк, его королевская резиденция, символизирующая, что прошлое осталось далеко позади.
Никто не сможет отобрать у него Хавертон. Никто не сможет выкинуть его на улицу в холодную и промозглую погоду. Никто не сможет оставить его без крыши над головой.
В детстве Эдуардо мечтал о доме, который стал бы его крепостью, его замком, его тылом. Его настоящим домом.
Годфри знал, как много усадьба значит для Эдуардо: впервые в жизни здесь он почувствовал себя в безопасности, пустил корни и познал дружбу и понимание. В стенах этого дома он научился всему. Незадолго до приезда в Хавертон Эдуардо почти сдался и махнул на себя рукой. Но Годфри, с его терпеливой и спокойной манерой общения, разбудил в нем что-то. Он не давил на Эдуардо, не шантажировал, не принуждал, он просто взрастил в мальчишке ростки надежды, которые в конце концов превратились в уверенность, что жизнь можно изменить, что можно стать кем-то большим, чем жертвой обстоятельств и жестокости.
Эдуардо Силвери больше не был забитым брошенным мальчиком, который никого не любил, и которого не любил никто, не был зацикленным на своих обидах подростком, бунтующим против целого мира.