Тишина затянулась.
— Что с тобой случилось, Эдуардо? — наконец спросила Белла.
Воспоминания затягивали его в свою трясину. «Иди сюда, — звали они. — Помнишь, как он до крови бил тебя ремнем? Помнишь ледяной душ? Помнишь ноющий голод? Помнишь доводившую до безумия жажду?»
Эдуардо гнал их, но они не уходили.
«Помнишь сигареты?..»
— Белла, хватит, — оборвал ее Эдуардо. — У меня нет никакого желания ворошить то, что я давно забыл.
— Но ты ничего не забыл, верно?
Он сжимал и разжимал кулаки, чувствуя в животе боль, как будто кто-то медленно резал его пилой. У него вдруг заболела спина. Прошло столько времени, а он все еще помнил беспомощность, которую испытывал в детстве. Боже, как он ненавидел беспомощность! Над верхней губой мужчины выступили капельки пота.
— Эдуардо! — позвала Белла, дотронувшись до его руки. — Ты в порядке?
Эдуардо посмотрел на нее. Она стояла так близко, что он вдыхал запах ее шампуня, смешавшийся с ароматом духов.
Его телефон запищал, и воспоминания забились в тень, как крысы, разбегающиеся, если включить свет.
— Я знаю, ты действуешь из добрых побуждений, но некоторые вещи следует забыть, — бросил он. — Мое детство относится именно к таким вещам.
Белла опустила руку и отошла.
— Если когда-нибудь захочешь поговорить об этом…
— Спасибо, не захочу, — ответил он, глядя на телефон. — Слушай, я не останусь на ужин.
Она помрачнела:
— Ты собираешься куда-то в такую погоду?
— Ребекке Глэдстоун требуется помощь, — объяснил Эдуардо. — Не знаю, сколько времени это займет.
Из взгляда Беллы исчезла мягкость.
— Какая помощь ей нужна? — поинтересовалась она. — Смять простыни на кровати?
— Ревность тебе не идет, Белла, — укорил ее он.
Она подняла брови:
— Я не ревную. Просто считаю, что это отвратительно — водить кого-то за нос, если нет серьезных намерений.
— Тебе ли говорить об этом.
— Что?!
— Пока твой благоверный в отъезде, ты пускаешься во все тяжкие, не так ли?
Она покраснела:
— По крайней мере, я не играю твоими чувствами. Да их у тебя и нет. Ко мне — уж точно.
— Тебя бесит, — спросил он, — что я не упал перед тобой на колени, как другие твои ухажеры, клянясь в вечной любви?
Белла метнула в него гневный взгляд:
— Я все равно тебе не поверила бы.
Эдуардо рассмеялся:
— Да, не поверила бы. Ты меня слишком хорошо знаешь. Я, может, и хочу тебя, но не люблю. Немного обидно, правда?
— Меня это совершенно не волнует, — бросила она, вздернув подбородок. Я к тебе тоже ничего не испытываю.
— Кроме похоти, — уточнил он.
Она снова покраснела:
— Это я в состоянии контролировать.
— Неужели? — Эдуардо сжал ее подбородок большим и указательным пальцами. — Действительно можешь?