Всю недолгую дорогу до дома Мария Адамовна ругала свекровь.
– Вот и зачем я тебя только взяла? Я б одна куда больше информации получила! Чуть мне весь допрос не завалила! Ведь вон сколько узнали!
– Да век бы этого не знать! – бурчала баба Нюра.
– Не страусничай! Ты и так ничего ни знать, ни видеть не хотела столько времени – и чуть не потеряла мужа! А теперь надо думать, как его в семейный очаг вернуть.
– Ну да, здесь, значит, пустили козла в огород, а я перед ним еще и приседать должна?
– Да, маменька, и романсы будем петь, и приседать… – внушала ей Мария Адамовна. – Потому что… ну не хотят мужики жениться! На молоденьких не хотят, а уж на тебе-то, маменька!
– Ничего, ты у нас работаешь в бюро знакомств, авось и мне кого отыщешь, по блату, – мстительно проворчала баба Нюра. – Помоложе да побогаче…
– И знаешь, сколько это будет стоить? – глянула на свекровь невестка. – У тебя столько денег нет.
– Спасибо, родная… – поджала губки Элеонора Юрьевна.
Дамам пришлось обойти половину деревни, прежде чем они случайно не наткнулись на дом Индюшихи. Та, помня обиду, в дом их не впустила, но сообщила, что, как выяснилось, Михаил Иванович отправился на охоту и будет… денька через четыре… если ему удастся подстрелить утку.
Элеонора Юрьевна в жизни не слыхивала, чтобы ее супруг тяготел к подстреленным уткам, а потому Индюшихе не поверила. К тому же прямо на крыльце стояли мужские ботинки, сильно напоминающие обувь мужа.
– А вот дай-ка я сама посмотрю, каких уток он тут стреляет! – рвалась баба Нюра в дом, но Мария Адамовна силой удерживала свекровь, умудряясь при этом еще и улыбаться хозяйке.
– Ой, да вы не слушайте ее: пожилая женщина, сами понимаете… К тому же… – повысила она на октаву голос. – К тому же вчера не выспалась, неизвестно к кому бегала на свидание, вы ж понимаете, женщина – она всегда женщина… У мамы столько поклонников… Но она верна супругу! Вы слышите?
– А чего ж на свидание бегает? – не поняла Индюшиха.
– Не ваше дело, – кончилось терпение у Марии Адамовны, и она поволокла маменьку подальше от дома соперницы.
– Отпусти меня, иуда! – вырывалась почтенная леди. – Я же знаю, что он там! Иуды!
– Мамаша, успокойся! Ну, не нервничай… Да прекратишь ты кричать или нет?! – рявкнула Мария Адамовна, и многострадальная Элеонора Юрьевна прикусила язык. Дальше невестка продолжала уже спокойно: – Неужели непонятно, что сейчас не время безнаказанно орать на отца? Он же… хрясь – и умотает к этой своей… Индюшихе! Причем с чистой совестью! А потому что жена меня видеть не хочет, у нас барьер непонимания, любовь себя изжила, и иже с ней!