— Они убили его! — он сказал это, и сразу безоговорочно поверил в собственные слова. — Это же Ясно как день!
Гейл снова нахмурила брови и с сожалением посмотрела на своего взлохмаченного визави. Майкл знал, о чем она подумала. О том, что этот параноик потерял ощущение реальности и видит заговор там, где его нет и в помине. Навязчивая идея!
— Послушай, Гейл. Они почувствовали, что запахло жареным. Когда узнали, что он может выжить, решили покончить с ним прямо в больнице. Такую возможность можно допустить?
— Допускаю, — нехотя согласилась Гейл, — но и это ты никогда не докажешь.
Майкл подумал и согласился с ней. И все же стоит попробовать что-нибудь раскопать.
— Как, ты говоришь, зовут доктора? Может быть, я смогу что-нибудь из него вытянуть.
— Фил Кинцер. Это он оперировал Амброзетти.
— Я вижу, что от моей новой затеи ты ничего хорошего не ждешь?
Гейл устала, на нее навалилась апатия. Как же он может утомить, подумала она.
— Если откровенно, ничего хорошего из твоей затеи не выйдет. Они не дураки и постарались как следует замести следы.
— Ты ведь знаешь, кто поможет им в этом, кто спрячет концы в воду.
Конечно, она знала, но говорить ей не хотелось.
— Давай пари! Они сделают так, чтобы вскрытие проводил доктор Магнус. Без его помощи замести следы им вряд ли удастся.
— Ты хочешь, чтобы я напросилась к нему в ассистенты? — Гейл разозлилась.
— Да, я хочу этого. Ты единственная из тех, кого я знаю, кто вхож к Магнусу.
— Ничего не получится. Магнус не позволит мне присутствовать на вскрытии, если дело нечисто. Ты ведь это отлично знаешь!
— Но попытаться ведь стоит, Гейл! Нам нужны неопровержимые доказательства того, что Магнус заведомо фальсифицирует результаты вскрытий. Пусть это будет мой брат, Амброзетти или Кэсси Эпштейн. Нам нужно доказать, что он сделал это хотя бы один раз.
— О, Майкл! — воскликнула Гейл с сожалением. — Ты хватаешься за соломинку, тебе не кажется? Я могу стоять рядом с Магнусом при вскрытии и все-таки не заметить, что он делает не так, как надо. Он гораздо умнее, чем ты думаешь! Как можно доказать, что Амброзетти умер не от полученных им огнестрельных ран?
Майкл сознавал, что она права, но отказаться от своей затеи уже не мог.
— Я сейчас же пойду и поговорю с Кинцером, — он встал из-за стола. — Потом расскажу тебе обо всем.
— Не сходи с ума, Майкл! Разве Магнус стоит твоего риска?
Майкл повернулся и посмотрел на нее долгим испытующим взглядом.
— А если бы убили твоего брата, Гейл?
Он знал, что сделал ей больно, увидев, как она вспыхнула и в глазах блеснул гнев. Он все-таки ушел, не оглядываясь, хотя слышал, что она сказала что-то ему вслед. Ему хотелось сделать ей больно, всем больно, включая себя самого.