Детектив просматривал имена под кнопками звонков. Под некоторыми из них табличек вообще не было.
— Итак, управляющего здесь нет.
— По крайней мере, я никого здесь не видела. Я вам рассказывала, что они упоминали о домовладельце, но я не знаю, где он живет.
Грачик кивнул головой, как будто и не ожидал услышать от нее что-нибудь дельное.
Когда они достигли площадки четвертого этажа, Гейл спросила, не чувствует ли он запаха. Запах был не таким сильным, как ночью, но вполне ощутимым.
— Не знаю. Пахнет скверно, но и только. Во всех этих развалюхах пахнет не лучше.
На пятом этаже она указала на дверь.
— Вот здесь.
Грачик постучал, прислушался, постучал еще раз. Никакого ответа. Он посмотрел на Гейл, пожал плечами и толкнул дверь. Без всяких проблем та открылась.
— Эй, есть тут кто-нибудь? — крикнул детектив. Его слова прокатились по пустым комнатам гулким эхом. Открыв дверь пошире, он вошел в квартиру. Гейл опасливо пряталась за его спиной.
— Вы уверены, что это и есть та квартира?
Центральная комната была такой же белой, как и вчера, но стены сияли безукоризненной белизной. Запах краски перебивал едва уловимые остатки запаха горелого мяса и разлагающихся тел.
Она бросилась в темный коридор, высматривая следы кровавых деяний Мясника, которые они с Магнусом обследовали двенадцать часов назад. Но все комнаты были пусты и свежевыкрашены. Грачик, следовавший за ней, кривился в усмешке и раздраженно хмыкал.
Не было ни рюкзака, ни чемодана, холодильник хотя и стоял на месте, но был абсолютно пуст. Гейл казалось, что она сходит с ума, что и жертвы, и убийца — лишь плод ее воображения.
В каком бы недоумении и растерянности она ни была, Гейл заметила, что стены стали выглядеть по-другому. И дело не только в свежей краске. Их успели оштукатурить заново, а уж потом покрасить. Посмотрев себе под ноги, она увидела, что пол выложен керамической плиткой. Гейл была уверена, что вчера этой плитки здесь не было. Нет, пока еще рано сходить с ума! Но что ей нужно делать? Сдирать штукатурку? Вскрывать плитку?
Грачик стоял, прислонившись плечом к дверному косяку, и терпеливо ждал объяснений. Но какие могли быть объяснения?
День тонул в моросящем тумане, поглотившем верхние этажи Мирового торгового центра — исчезли все цвета, кроме оттенков серого. К полудню Фонтана и Фаррелл нашли наконец Шестьдесят девятую улицу в Чайнатауне. Магазин, расположенный по адресу, который дали в полиции, не имел вывески на английском языке, только на китайском, видимо, его владельцы считали, что в него вряд ли забредут англоязычные покупатели. На всех полках стояли китайские лекарства: травы, слабительные средства, мази, лосьоны — целая экзотическая фармокопея, призванная вылечить все болезни и недомогания, о которых ни Фонтана, ни Фаррелл никогда ничего не слышали.