— А чего одних мужиков ставят? — прозвенел женский голос. — Бабы нешто не люди?
— Верно! Вон Прасковья показала, кто в ином доме хозяин.
— Прасковью и выбрать вместо Еремея, раз она власть умеет показать. А Еремей пусть умом пошевелит, как его дед с санями…
— С ума спятили! Куда я от ребятишек? — перепугалась Прасковья. И стала поспешно продираться назад.
Кругом снова грохнул смех. В это время, растолкав окружавших ее людей, на крыльцо вскочила раскрасневшаяся, в сбившемся платке Марька.
— Нечего тут скалится, над Прасковьей потешаться! — крикнула она.
И не очень складно, но зато яростно стала говорить о том, что если бы не ребятишки, так Прасковья не хуже Еремея работала в Совете. И многие бабы поумнее тех мужиков, которые тут гогочут. И в проклятую эту войну бабы разве меньше натерпелись? И за мужиков и за себя хребтину гнули, непосильной работушкой надрывались, слезами и кровью умывались. А Советская власть войне конец объявила, мужиков домой возвертает, так неужто для того, чтобы над бабами изголяться?
— Верна-а!.. Марью в Совет надо! Марью!.. — подхватили бабы.
Марька не ожидала такого поворота. Она совсем не думала о себе, когда вскочила на крыльцо. Просто не могла не заступиться за Прасковью, за всех баб, натерпевшихся за лютые годы войны. Прорвалась, заговорила сила протеста против злой несправедливости.
И вот крик: ее в Совет! И не только бабы горланят, а и мужики подхватили:
— Марью! Марью!
— Да нет, я не о себе толковала! — замахала руками Марька. — Я только к тому, что бабы тоже за Советскую власть.
Иван смотрел на жену с восхищением. Ай да молодец, прямо здорово, по-революционному за баб агитнула и народ на серьезный лад повернула. Но вслух он возразил:
— Я, конечно, не против народной воли, только секретарем Марья не годится. Грамоту она самоуком постигла, письма мне всю войну сама писала, но честно скажу: только я те письма и могу читать-разбирать…
По площади опять прокатился смех. На этот раз, однако, добродушный, веселый.
— Секретарем придется кого-то другого выбрать. Вот хоть Петра Стукова: он и в армии писарил, собаку съел в бумажных делах.
— А Марья пущай заместителем у тебя, Иван. Дома у мужика баба — первый заместитель, ну и в Совете пущай! В школу не довелось ходить — так это не ее вина, а разумом она не обижена, знаем. От баб выдвигаем.
И хотя заместителя председателя поначалу выбирать не собирались, сходка утвердила новую должность в Совете. А когда избрали Марию, какой-то умник по-серьезному или ради шутки предложил еще поправку:
— Тогда и называть надо так: Совет крестьянских, солдатских, матросских и бабьих депутатов.