Теперь вовсе мало надежды узнать, где Иван, что с ним. За двором Федотовых постоянно следили, часто проверяли, нет ли долгожданного гостя. Стало ясно: Марию не арестовали вовсе не потому, что она ничего из конфискованного у богачей себе не взяла. Ее оставили на свободе в качестве приманки. Ждали: все равно когда-нибудь явится к ней матрос. Особенно возросла опасность, когда в Сарбинку перебрался из волости Семка Борщов.
После восстания в Высокогорском, когда партизаны из отряда Ивана перебили милиционеров, Семка вскочил на коня, стреляя направо и налево, помчался мимо наседавших на него мужиков и скрылся в ночной темноте. Вернувшись с карателями, Борщов люто взялся наводить «порядок». И вот теперь приехал в Сарбинку, обосновался здесь.
Никогда еще Мария не жила в таком страхе, в постоянном, ежеминутном ожидании развязки. Придет же Иван, непременно придет, чтобы повидать дочку! И вот однажды…
…Мария, доившая буренку в сараюшке, услышала позвякивание ботала и решила, что это ни свет ни заря гонит свою коровенку с водопоя Гошка Звякало.
Жил в Сарбинке недалеко от Федотовых такой мужичонка. Малость не в уме, он страшно любил всякие колокольцы, бубенцы, ботала. Лошаденке своей разве только на хвост не вешал бубенцы. А корова у него и зимой гремела боталом. При встречах ребятня потешалась над Гошкой, взрослые насмешливо звали его Звякалом, но в общем-то все давно привыкли к чудачествам безобидного мужичонки, мало обращали на него внимания. Мария подивилась, отчего ботало звякает совсем близко от их двора. Впрочем, рассудила, чего с дурака взять? Заплутался в тумане и гоняет коровенку по переулкам…
Но вот ботало затихло, и Марии почудилось, будто кто-то крадется огородом возле пригона. На мгновение заслонилось окошечко в сараюшке, а затем хрустнула сухая жердинка, будто кто перелез через прясло, отделившее огород от дома.
«Не Иван ли?» — прежде всего пронеслась в голове тревожная мысль. Но сразу же подумалось другое: «Не может Иван на рассвете»… И Мария решила, что это крадется каратель.
Уже несколько вечеров возле дома Федотовых увивался, висел на заборе смазливый солдат с игривым клоком смоляных волос, торчащим из-под фуражки. Балагурил, подмигивал масляным глазом, пытался поближе завязать знакомство. Неужели обнаглел до того, что крадется к избе? «Ну, погоди, мерзавец, угощу я тебя!» — Мария вооружилась увесистой палкой.
Едва приоткрыла воротца и приготовилась, подняв палку, к отпору, как услышала:
— Не пужайся, Мария…
Она сразу узнала голос. Но не могла уже остановить руку.