***
Суд, который для Георгия закончился благополучно, принес ему славу и известность в Унуге. Два солнечных круга все в городе только и говорили о судилище и тамкаре Георге.
Сам Георгий ночевать в купленном доме не остался, но рано утром уже был там. Утром, заплатив пришедшему тамкару долг Нунмашды, он получил в свое владение трех слуг-рабов.
Кейторы-тинийцы не стали переселяться в новый дом Георгия. На пристани их ждало судно, которое следовало на юг, в сторону города Ура.
Георгий, молча, походил по двору, остановился у куполообразной печи, в которой пекли хлеб, рассмотрел глинобитный забор, отмечая про себя, что его нужно обновить. Нунмашда, ее сын и дочь стояли поодаль все вместе и тоже в молчании ждали, что скажет им их новый хозяин. Наконец, Георгий подозвал их к себе, и, показав глиняную табличку, сказал:
– Вы мои должники и теперь служите мне.
Нунмашда низко опустила голову. У нее были красные, опухшие глаза, скорее всю ночь она проплакала. Ее сын, высокий для жителя Месопотамии, молодой длинноволосый плечистый парень лет двадцати, стоял перед Георгием, стараясь не показывать свои эмоции на лице. Георгий уже знал, что его зовут Ушшум-Анна. Дочь Нунмашды, по имени Нисаба, семнадцатилетняя девушка с тонким станом, чистым красивым лицом и светло-карими глазами, испуганно следила за действиями Георгия.
– Теперь определим ваши обязанности, кто и чем будет заниматься. Нунмашда, ты, как и раньше, будешь готовить пищу и печь хлеб. Ты, Ушшум-Анна, будешь ходить на утренний торг, и покупать там различную еду. Когда мне будет нужно, будешь сопровождать меня по городу. Ты, Нисаба, будешь учить меня вашему языку, и помогать Нунмашде в работе по дому.
Одна комната на втором этаже будет моей спальней. Вы все можете ночевать в доме, где захотите.
– Я могу остаться в своей комнате на втором этаже, господин? – робко спросила Нунмашда.
– А почему, женщина, ты спрашиваешь это? – задал вопрос Георгий, наморщив лоб.
– Я жила всегда на втором этаже… Первый этаж занимали слуги, – смущенно ответила она.
– Я не собираюсь отнимать у тебя твою комнату. Живи в ней, – разрешил Георгий и спросил:
– Что вы тут едите?
– Что придется, господин, – ответила Нунмашда. Ее сын вступил в разговор:
– Бедняку лучше умереть, чем жить,
Если у него есть хлеб, то нет соли,
Если у него есть соль, то нет хлеба,
Если у него есть мясо, то нет ягненка,
Если у него есть ягненок, то нет мяса.
А у нас нет ни хлеба, ни мяса, ни соли… Господин, зачем ты спрашиваешь это? Моя мать и сестра не ели досыта уже три шареха!
Георгий понял не все, но почесал в затылке и крякнул с досады. Оказывается, быть рабовладельцем не так просто. Рабов-шуб оказывается кормить тоже надо!