Клэри положила свою сумку у двери и огляделась. Она слышала, как ее мама и Люк передвигаются вокруг нее, ставят на пол багаж и зажигают ведьмин огонь, тотчас осветивший дом Аматис. Клэри собралась с духом. Они по-прежнему точно не знали, каким образом Себастьян похитил Аматис. Несмотря на то, что члены Совета осмотрели дом на наличие опасных материалов, Клэри знала своего брата.
Если он был в настроении, то мог полностью уничтожить дом, просто чтобы показать, что он способен на это — разнести кровати в щепки, разбить на мелкие осколки зеркала, выбить окна. Клэри услышала, как ее мать с облегчением вздохнула; она знала, что Джослин думает о том же, о чем и она: что бы ни случилось, дом выглядел нормально. И ничто в нем не указывало на то, что Аматис был причинен какой-то вред.
Книги были сложены стопками на кофейном столике, полы были пыльными, но не загроможденными, фотографии на стенах висели ровно. Клэри ощутила внезапный приступ боли, когда увидела одну из них, висевшую возле камина, сделанную недавно: на ней она, Люк и Джослин в Кони-Айленде, обнимающие друг друга, улыбающиеся. Клэри вспомнила, как в последний раз, когда она видела сестру Люка, Себастьян заставил Аматис испить из Адской Чаши, а она, сопротивляясь, кричала. Так, словно ее личность постепенно растворилась во взгляде, после того, как она проглотила содержимое Чаши.
Клэри задумалась, похоже ли это на то, как когда ты смотришь, как кто-то умирает. Не то что бы она не видела смерти. Валентин умер у нее на глазах. Конечно, она была слишком юной, чтобы иметь стольких призраков. Люк подошел посмотреть на камин и на повешенные вокруг него фотографии. Он протянул руку, чтобы коснуться одной, на которой были два голубоглазых ребенка. Один из них, младший мальчик, рисовал, а его сестра наблюдала, с любящим выражением лица. Люк выглядел уставшим. Портал перенес их к Гарду, и им пришлось идти вниз через город к дому Аматис.
Люк по-прежнему кривился от боли, которую ему причиняла не до конца зажившая рана на боку, но Клэри сомневалась, что это ранение так влияет на него.
Тишина в доме Аматис, домашние тряпичные коврики на полу, тщательно расставленные личные памятные вещи-все говорило о обыденной жизни, прерванной самым страшным из возможных способов.
Джослин подошла, положив руки на плечи Люка, что-то успокаивающе бормоча. Он повернулся вокруг ее рук, кладя голову на ее плечо. Это было больше из удобства, чем из романтики, но Клэри почувствовала себя, будто наткнулась на их личный момент. Беззвучно она взяла сумку, и пошла вверх по лестнице. Комната для гостей не изменилась. Маленькая; стены окрашены в белый цвет; окна, круглые, как иллюминаторы — и то самое окно, через которое влез Джейс той ночью — и то же самое цветастое лоскутное одеяло на кровати. Клэри уронила сумку возле ночного столика. Того, на котором Джейс оставил ей письмо, сообщая, что уходит и больше не вернется.