— Ой, я не хочу говорить об этом. Можно здесь курить?
Она вынула сигареты.
— Джул, — сказала я, — это же больница.
Она вопросительно уставилась на меня.
— Здесь нельзя курить.
И Джул рассмеялась. На несколько минут я забыла, что ненавижу ее. Я ее не ненавижу, я ее люблю. Ладно, я ее и ненавижу и люблю. Но ведь это нормально, да?
НАСТРОЕНИЕ: Разъяренное.
ВОЛОСЫ: Ну, по крайней мере, чистые.
САМОЧУВСТВИЕ: Иду на поправку.
ГОРОСКОП: Почему никто не принесет мне мой гороскоп? Я с ума схожу без ежедневных прогнозов. Блин.
СКОЛЬКО РАЗ ВИДЕЛА ДЖЕЙ ТИ: Зеро.
В конце концов мне разрешили пообщаться с папой по телефону. Поверить не могу. Все рассыпались в извинениях, что этого не произошло раньше и т. д. и т. п. На самом деле я ужасно рассердилась, но решила отложить проявление гнева, пока не поговорю с папой. Никогда не думала, что буду так счастлива слышать его. Никогда.
Я. Папа!
Папа (странным голосом, см. примечание). Дорогая! Как ты? Я ужасно о тебе беспокоился. Но социальный работник сказала мне, что встречалась с тобой и у тебя все нормально. Это правда?
Я. Да. Почему ты там? Когда ты сможешь вернуться домой?
Папа. О, котенок. Прости, что так вышло. Я ввязался куда не следовало. Мне очень жаль. И думаю, то что я активист движения за легализацию марихуаны, лишь усугубляет мое положение.
Я. Папа…
Папа. Мне очень жаль.
Я. Да уж.
Папа. Правда.
Я. Пап, я скучаю по тебе.
Папа. И я по тебе, малышка.
Я. Тут просто ужасно.
Папа. Да тут тоже не сахар. Нет видика.
Я. Да, я понимаю, о чем ты.
Папа. Я люблю тебя, доченька.
Я. И я тебя.
Примечание. Голосу него был странный и осипший. Вероятно, у папы не было возможности покурить травку с тех пор, как его посадили. Интересно, начал ли он курить обычные сигареты? Надеюсь, что нет. Курение вызывает рак легких. Не хочу, чтобы мой папа скончался от рака легких, сидя в тюрьме, и оставил меня одну-одинешеньку.
12:14
Дверь с грохотом распахнулась. (Нормальное явление для этой палаты, потому что в ней установлены специальные двойные двери, во избежание попадания моих микробов в коридор; хотя мне уже разрешили выходить туда, поэтому просто смешно продолжать лежать в камере для подопытных обезьянок.)
В палату ворвалась Кики. Она не особенно хорошо выглядела. Нет, она была красива, как всегда, но если приглядеться, то вся ее кожа была покрыта засохшими прыщиками после ветрянки.
— Знаю, знаю, — она закатила глаза. — Я дерьмово выгляжу.
— Все относительно, — вежливо сказала я. Не хотелось говорить, что она отлично выглядит, а то еще вобьет это себе в голову.