– Аня готовит ничуть не хуже меня, а некоторые блюда даже лучше.
Дочь покраснела, но возражать этой заведомой лжи не стала.
– Ну, еще бы, если у нее такая наставница, грех не научиться, – гость вновь ловко «ввернул» комплимент хозяйке.
За столом Валерий Константинович сидел с отсутствующим видом, явно расстроенный тем, что больше и ему выпить не удастся – не одному же пить. Напротив, Эльвира Ахметовна пребывала в полном восторге от такого учтивого гостя и продолжала ухаживать за Сашей:
– Вот, пожалуйста, отведайте наших пельменей, я их по особому рецепту готовила.
– Спасибо Эльвира Антоновна, но, боюсь, в меня уже это не влезет. Тут у вас все так вкусно, все хочется попробовать, – не переставая жевать, отвечал Саша.
Он, видимо, плохо расслышал отчество хозяйки, когда та ему представлялась, что было немудрено, так как она от внезапного волнения произнесла его не очень внятно, и ему послышалось не Ахметовна, а Антоновна. Тем более волосы Эльвиры Ахметовны были выкрашены в рыжеватый цвет, да и лицо с возрастом как-то утратили характерные татарские черты, и ее вполне можно было принять и за славянку. Впрочем, Аня тут же наклонилась к Саше и на ухо прошептала:
– Отчество мамы не Антоновна, а Ахметовна…
Это известие, почему-то произвело на Сашу такое впечатление, что он тут же по настоящему подавился пельменем. В чувство его приводили минуты две все, за исключением Валерия Константиновича, с плохо скрываемым презрением следившего за тем как гость в приступе удушья пучил свои рыбьи глаза. Аня хлопала его по спине, Эльвира Ахметовна стояла рядом, держа наготове полотенце, Лиза наливала в фужер минералку… Прокашлявшись, Саша как будто стал другим человеком, он престал излучать доброжелательное угодничество, став чрезмерно серьезным и задумчиво-растерянным. И, вдруг, словно приняв какое-то решение, он без объяснения причин засобирался уходить. На естественные вопросы он невразумительно отвечал, что торопится и никак не может больше оставаться. Раз десять извинившись, он решительно направился к выходу.
Никто ничего не мог понять, даже Валерий Константинович, еще пять минут назад искренне желавший, чтобы этого еврея здесь духу не было. Он начал уговаривать его остаться, не говоря уж об остальных. Эльвира Ахметовна, Лиза… Аня была не просто удивлена, она была ошарашена до такой степени, что находилась в каком-то необъяснимом ступоре. Лишь толчок матери заставил ее «вернуться в реальность»:
– Иди, проводи его до машины и выясни, что это за фокус он тут нам выкинул. Вроде все нормально шло, ел да нахваливал, чуть подавился и из-за стола как ошпаренный выскочил и побежал куда-то, ничего толком не объяснив.