Нотариус Мазур орал. Пренебрегши советом доктора Борменталя «орать на нивах», делал он это прямо в ухоженном палисаднике Прошкина. Крики нотариуса разносились по окрестностям и могли привлечь излишнее внимание соседей…
Не будь доктор и нотариус людьми старой «образованной» закваски, их моральное противостояние давно переросло бы в прозаическое рукоприкладство. Чтобы не позволить этим благородным людям обнажить низменные стороны души, Прошкин молнией вылетел во двор и затолкал шумную компанию в дом, еле успев на ходу застегнуть верхнюю пуговичку гимнастерки: лишний раз позориться перед вышколенным Мазуром ему не хотелось. Сияющие ботинки Евгения Аверьяновича снова поставили Прошкина в тупик. Ведь нотариус — кем бы он ни был при царском режиме — сейчас перемещался пешим порядком по тем же густо присыпанным летней пылью Н-ским улочкам, что и сам Прошкин, сапоги которого, несмотря на титанические усилия, уже через несколько шагов укрывала сероватая дымка.
Мазур, поморщившись, стряхнул со стола в гостиной воображаемые крошки при помощи белого шелкового платка, возложил на подготовленное таким образом место папку с вензелем и принялся отчитывать Прошкина:
— Николай Павлович, я очень обеспокоен состоянием работы вашего ведомства! Более того, я даже убежден, что вам как доверенному лицу гражданина Баева нужно жалобу подать — или как правильно назвать документ, указывающий на недостатки в деятельности ваших коллег?
— Рапорт, — подсказал Прошкин, совершенно не понимая, куда клонит нервный нотариус и зачем ему понадобилась массовка в виде Леши и доктора.
— Рапорт так рапорт, — согласился Мазур, — но оставлять такие вопиющие факты без внимания ни в коем случае не следует! Вот, полюбопытствуйте!
Нотариус вытащил из папки и передал Прошкину вожделенный документ — свидетельство о смерти Деева Дмитрия Алексеевича. Документ этот содержал факты действительно вопиющие! Не потому, что в нем прямо указывалось: «На момент осмотра можно считать биологическую смерть наступившей от восемнадцати до двадцати часов назад». И даже не потому, что в качестве причины смерти фигурировал именно «рассеянный склероз». А в силу подписи лица, констатировавшего факт смерти товарища Деева. Заключение о смерти и медицинских причинах, ее повлекших, было сделано специалистом по фамилии Борменталь Г. В.!
От такой новости Прошкин совершенно опешил. И, пытаясь скрыть эмоции, склонился над столом, вытащил чистый листок и чернильницу с пером, а потом попросил доктора Борменталя:
— Георгий Владимирович, распишитесь, будьте добры…