Первой появилась Нурбану, Роксолана уловила блеск в ее глазах, хотя наложница Селима старательно опускала их вниз. Ясно, не может прийти в себя от известия, что ее Селим теперь наследник престола. Глупая, до султанского трона еще нужно дожить… Тем более, им самим. Сулейман был султаном, Повелителем, уже одержавшим блестящие победы, любимцем армии, но вот перевернули свои котелки янычары, застучали в них ложками, и весь Стамбул сначала застыл от ужаса, а потом от него же содрогнулся, занявших пожарами.
Пока Стамбул задыхался в пламени пожаров и дрожал от страха из-за погромов, учиненных янычарами и просто бандитами, использующими неразбериху бунтов, валиде Хафса и Махидевран с Мустафой сидели, запершись в Старом дворце, где тогда жил гарем. Хатидже тряслась от страха в их с Ибрагим-пашой дворце в Ипподроме. А сама Роксолана с детьми (их было четверо один другого меньше) «отбывала» наказание в Летнем дворце по ту сторону Босфора.
Умница Хатидже, несмотря на большой срок беременности, не потеряла мужество и сумела выбраться из дворца, который чуть позже разгромили полностью, и добраться к Роксолане.
Янычары считались защитниками султанской семьи и Стамбула, а от самих защитников защищать город оказалось некому. Султан был далеко в Эдирне и вернулся нескоро, когда бунт уже пошел на спад. Это было верное решение, израсходовав основной пыл и немного опомнившись, янычары увидели дело рук своих и ужаснулись. Те, против кого они бунтовали, – Ибрагим-паша и Хуррем Султан – не пострадали, зато горожане еще долго косились на гвардию, как на отъявленных бандитов и откровенно сторонились их.
Вернувшись, Сулейман разобрался с бунтарями быстро и жестоко. Явился к ним без большой охраны, снес голову мечом первому же произнесшему слово аге янычар, а потом приказал казнить всех возглавлявших бунт. Оставшись без своих руководителей, янычары быстро пошли на попятный.
Какое-то время они были смирными, но о свою силу не забыли. Сулейман, больше не доверяя янычарам, поручил охрану дворца бостанджиям – специально созданному корпусу вооруженных садовников, а янычары окончательно уверовали в свою поддержку шехзаде Мустафе. В их кругах все чаще звучало: вот станет наш Мустафа султаном…
Теперь уже не станет, и пока неясно, как отреагируют янычары на известие о его казни. Конечно, большинство сторонников шехзаде вместе со всеми в походе, наверняка сам Мустафа на их поддержку и рассчитывал, к тому же султан, спешно отбывая в армию, забрал с собой многих, видно, опасаясь оставлять большую силу в столице. Но и тех, кто остался, вполне хватило бы, чтобы превратить жизнь в Стамбуле в кошмар.