Курт, которого Андрей уже осматривал за время долгого томительного ожидания, по-прежнему находился в критическом состоянии. Небольшая ранка не кровоточила, в том месте, куда вонзилась игла «бионика», не осталось даже пятнышка, но он ни разу не приходил в сознание.
Он справится. Обязательно справится… — подумал Андрей, с трудом отрывая взгляд от землистого лица товарища.
Пошатнувшись, Лозин машинально ухватился за спинку кресла.
Неимоверная усталость давала знать резкими приступами дурноты. Несколько суток без сна, в постоянном напряжении, на одних стимуляторах — это не могло пройти бесследно для организма.
Андрей подождал, пока пройдет головокружение, и взглянул на экран компьютерного терминала.
Надпись на мониторе опять изменилась:
Восстановлено резервное соединение. Идет процесс записи сообщений на съемные носители.
Его вдруг начало лихорадить.
Почему я? Кто мог адресовать мне сообщения? Откуда системе был заранее известен мой генетический код?
Он сел в кресло, развернувшись, чтобы видеть скорчившегося на полу ксенобианина и одновременно наблюдать за сообщениями на экране.
Положив на колени ИПК, он приготовился ждать, но сознание тут же «поплыло», неимоверная усталость брала верх над измученным рассудком, и Андрей вдруг начал проваливаться в глубокий сон.
* * *
Андрею Лозину никогда не снились яркие, красочные сны.
Глубинные слои памяти, которые мы именуем «подсознанием», хранят все события, пережитые человеком, там же содержатся все образы, понятия, используемые для осмысления окружающего мира.
Подсознание репликантов должно было отличаться от аналогичных участков памяти людей, прошедших традиционный путь развития от младенца до взрослого человека.
Первые два года жизни их разум испытывал воздействие обучающих программ, содержание которых являлось тайной даже для Николая Астафьева, пытавшегося при помощи древних устройств вырастить новое поколение людей.
ИПАМ утверждал, что репликанты получат необходимый минимум навыков жизнедеятельности, которые формируются у ребенка в первые голы жизни, и действительно, из камер биологической реконструкции появились вполне коммуникабельные подростки, но в их подсознании отсутствовал жизненный опыт, прошлое, из которого можно извлекать готовые решения при возникновении схожей ситуации.
Астафьев подозревал, что они способны на многое, но не знал, как разбудить их статичные знания.
Сочетая наитие с рекомендациями ИПАМа, он создал для них виртуальный полигон, надеясь, что фантомные интерьеры различных секторов не только помогут им в боевой подготовке, но и стимулируют технические навыки, однако, к его разочарованию, этого не произошло.