- Твою женщину схватили, - сказал Кин.
Томас похолодел. Он уставился на молодого ирландца.
- Это правда?
- Остановили у северных ворот, взяли с тремя мужчинами и ребенком. Она у сира Роланда, он схватил ее.
- Боже мой, - произнес Томас. - Ты знаешь, где она?
- По слухам, рыцарь-девственник ведет ее на запад, в Тулузу, но это то, что говорят в таверне "Аист", а половина того, что там можно услышать - выдумки.
В прошлом году говорили, что конец света наступит в день Святого Арнульфа, но мы всё еще дышим. Ты думаешь, он и правда девственник?
- Откуда мне знать?
- Просто мне кажется это странным. Девственник! И такой красавчик.
Томас прислонился к монастырской стене и закрыл глаза. Женевьеву забрали. Церковь по-прежнему преследует ее, потому что когда Томас впервые ее встретил, она находилась в камере приговоренных, ожидая сожжения по обвинению в том, что она бегинка [19], еретичка. Он выругался.
- Нет смысла выражаться, - сказал Кин.
Томас по-прежнему не открывал глаза.
- Я заберу у тебя эти вилы, - произнес он с горечью, - и воткну их тебе в живот.
- Не лучшая твоя идея, - сказал Кин, - потому что я не принесу тебе пользы с вилами в кишках.
Томас открыл глаза. Вилы опустились и теперь были направлены к его ногам.
- Хочешь мне помочь?
- Мой отец лорд, видишь ли. А я - третий сын, а это как у собаки пятая нога, так что он захотел, чтобы я стал священником, да поможет мне Господь, потому что всегда полезно иметь в семье священника.
Делает отпущение грехов более удобным, но мне не по вкусу. Мои старшие братья будут сражаться, а я обречен молиться, но я не собираюсь проводить лучшие годы на коленях.
Так что мне просто нужно, чтобы кто-нибудь дал мне лошадь, кольчугу и меч, и я стану гораздо счастливее.
- О Боже, ты с братом Майклом...?
- Тем монахом? Я подумал, что он с тобой, но никто мне не поверил. Он не выглядел сильно испуганным, когда ты приставил тот нож к его глотке.
- Как тебя зовут? - спросил Томас.
- Эамонн Ог О Кин, - ответил Кин, - но не обращай внимания на Ог.
- Почему?
- Просто не обращай внимания. Это означает, что я моложе своего отца, но ведь все мы моложе отцов, так ведь? В раю будет странный день, когда мы станем старше отцов.
- Ладно, Эамонн Ог О Кин, - произнес Томас, - теперь ты один из моих латников.
- И благодарю Господа за это, - заявил Кин, опуская вилы на мостовую. - больше никакого мелкого дерьма вроде Рожера де Бофора. Как он может верить в то, что дитя обречено на ад? Но он верит! Этот кретин и слизняк в конце концов станет Папой, попомни мои слова.
Томас знаком велел ирландцу замолчать. Где Женевьева? Где бы она ни была, единственное, в чем Томас был уверен, это что ему необходимо выбраться из этого города.