Иногда крысы пробегали прямо по ногам шарахавшегося от них человека. Он чуть не терял сознание от прикосновения их цепких лап и грязных хвостов. Всякий раз ему казалось, что голодные животные набросятся на него всей сворой и начнут пожирать, давясь внутренностями и ссорясь из-за лакомых кусков, а уже на следующую ночь он, растерзанный, среди обгаженных стен, будет существовать только в виде крысиного помета, равномерно распределенного по норам в целом квартале.
Тьфу! Что за чушь! Скорее, скорее идти! Как можно скорее! Однако куда идти — он не знал. Зачем идти — тоже не мог ответить. Но необходимость движения цепко держала за горло. Она душила, заставляла метаться по улицам, оккупированным сотнями, тысячами крыс. И вот уже их целый миллион. Они текут рекой, волоча в своей стремнине кричащих, упирающихся людей, домашнюю утварь, столы, стулья, кровати и посуду.
Все это качается на волнах кипящей шерстяной реки, постепенно стачиваясь в бесчисленном количестве острых зубов. Захваченный врасплох крысиным наводнением путник взобрался на лежавший посреди улицы большой камень. Он боялся ступить в эту ужасную реку, но и не мог оставаться на месте, чувствуя, как костлявая рука на его горле сжимается все сильнее и сильнее, дыхание становится хриплым, глаза лезут из орбит. Собравшись с духом, человек шагнул в кишащее крысами море. Он почувствовал, как его ноги коснулись дна.
Крысы достигали ему до пояса, но пока не трогали. Путник брел против течения, но дышать ему становилось легче, и крысы перестали быть такими отвратительными. Они щекотали путника своими шерстяными спинками и грели набитыми человечиной животами.
Внезапно навстречу бредущему по крысиной реке выплыло сердце. Самое обычное — пульсирующее, живое, с неровно обгрызенными краями торчащих белых сосудов. Сердце плыло прямо на него. Оно было измучено борьбой с крысами и из последних сил уворачивалось от их острых зубов. Крысы злились, но никак не могли сожрать вкусное сердце. И человеку стало жаль его. Он подхватил сердце и прижал к груди. За это крысы тотчас вцепились в предателя зубами, причинив ему нестерпимую боль. Человек страшно закричал и рванулся к берегу. И, как ни странно, берег появился. Настоящий, песчаный, с мирно накатывающимися волнами. Вдоль всего берега простиралась белая стена, и в этой стене была одна-единственная дверь.
Выбравшись на берег, человек опустился на колени и, немного передохнув, принялся копать в песке ямку. Выкопал, присыпал дно сухим песком и аккуратно положил на него спасенное сердце. Засыпал, утрамбовал песок и огляделся.