— Мы познакомились в «Меццо», — отвечаю я. — Он попросил мой телефон и с тех пор мне все время названивает.
— «Меццо»? — с благоговением произносит моя мать, которая, хоть и никогда не выезжала из пригорода, всю жизнь мечтает об этом и потому читает все модные журналы (в пиаре мы называем это «подающая надежды звезда»). — Как там внутри?
— Нормально, — я пожимаю плечами. — Просторно.
— И там ты познакомилась с Эдом Макмэхоном? Ну, Либби, предупреждаю тебя: на этот раз не вздумай облажаться.
— Что ты сказала?
— Ты меня слышала. Не вздумай все испортить. Эд Макмэхон очень, очень богат.
— Боже, мам, — с отвращением говорю я, — ты всегда думаешь только о деньгах?
Самое забавное, что все воскресенье, вспоминая свидание с Эдом, я ловлю себя на мысли, что улыбаюсь. Нет, я не влюблена по уши, не теряю голову от страсти; просто сама удивляюсь, что так хорошо провела время. Не то чтобы я с нетерпением ждала вторника, но мне бы хотелось еще раз с ним встретиться, потому что в нем явно что-то есть. Не знаю, что именно, но точно есть.
И я чувствую себя такой взрослой. Конечно, Эду уже под сорок, значит, я должна вести себя соответственно, когда мы вместе.
Моя мать, похоже, уже занялась подготовкой к свадьбе, но это меня не раздражает. Это кажется даже забавным, ведь я не собираюсь за него замуж. Это уж точно.
— Расскажи мне о нем.
Моя мать слушает меня с открытым ртом.
— Он милый.
— Что значит «милый»? Должно быть что-то еще.
— Ладно. Он милый, и… — я пристально наблюдаю за ее лицом, — он ездит на «порше».
Она чуть не падает в обморок, но медленно приходит в себя.
— «Порше»? И как же это, ездить на «порше»?
— Удобно, мам. А ты как думала?
— Куда он тебя пригласил?
— В «Ривер кафе».
— О, это очень дорогой ресторан. Что ты заказала?
Я рассказываю, и мне нравится, что она ловит каждое мое слово: наконец-то мне достается столько же внимания, сколько Олли.
— Вы договорились снова встретиться?
Я киваю.
— Мы ужинаем во вторник.
— Как здорово! Что ты наденешь? Ради бога, не вздумай надеть один из своих ужасных брючных костюмов. Оденься женственно. У тебя есть какое-нибудь красивое платье?
Я знала, что все хорошее кончается. Она опять взялась за свое: Либби-неумеха, ничего не может сделать правильно.
— Вообще-то, все мои брючные костюмы от знаменитых модельеров! — возмущенно говорю я. — И в них нет ничего ужасного. Сейчас все так ходят.
— Но мужчинам нравится женственность, — упрямо твердит она. — Им хочется увидеть красивые ноги.
Я изумленно качаю головой.
— Ты будто все еще живешь в пятидесятых.
— Может быть, — фыркает она. — Но я знаю, что нравится мужчинам, знаю, что они терпеть не могут жестких, мужеподобных деловых женщин.