- Попрощаться. Он отбывает.
Я поднялся по стремянке и начал выковыривать фильтр карбюратора. Наконец я извлек его и бросил Роджерсу, чтобы он промыл его. Потом через трубопровод подачи я откачал топливо так, чтобы избавиться от воды. Я пришел к выводу, что на очищенном топливе можно лететь, когда раздался голос Роджерса:
- Вон он, пошел!
Я взглянул из-под крыла. Маленький "Пьяджо" резво катился по рулежной дорожке, вздымая тремя колесами пыль и отбрасывая её винтом.
Я знал, что там никого, кроме Кена, нет. Он выбрал самый быстрый путь бегства отсюда, но зато такой, который обеспечит ему постоянный интерес к его личности со стороны наваба. Его бывшему хозяину, возможно, будет все равно, куда запропастился его пилот, но наверняка захочется знать, куда делся этот чертов самолет.
Я прошел к носу "Дака", чтобы посмотреть на взлет "Пьяджо".
Маленький "Пьяджо" пристроился за "Вайкаунтом" компании "МЕА", который ждал разрешения на взлет в начале полосы. И вот "Вайкаунт" стартовал, взял разбег и взмыл в чистое, почти безоблачное, небо. После его взлета Кен подождал секунд пятнадцать и пошел на взлет.
Маленькие "Лайкоминги" взвыли и, как только тормоза были отпущены, бросили машину вперед. Самолет оторвался от земли, не пробежав и двухсот ярдов. Двигатели ещё ревели во взлетном режиме, а пилот заложил резкий поворот вправо и сразу вверх, вопреки взлетной схеме аэропорта.
- Господи! - промолвил Роджерс.
"Пьяджо", продолжая поворот и медленно набирая высоту, прошел над диспетчерской вышкой и зданиями аэропорта. Совершив разворот на три четверти круга, Кен выровнял самолет и на высоте пятьсот футов прошел над ангарами и взлетно-посадочной полосой. Он прошел почти над самой головой у нас, и я мог прочесть номера на серебряных крыльях.
Один двигатель, похоже, барахлил. Вот он взревел, "выстрелил" пару раз, выпустив облачка дыма, и замер. Самолет резко наклонился в сторону замершего двигателя, потом выправился и начал медленно карабкаться вверх, уходя в сторону моря. Винт замершего двигателя ещё некоторое время медленно покрутился и остановился.
- Господи! - снова промолвил Роджерс.
Я бросился в самолет, пробрался в кабину, включил электропитание и радио и, пока приемник грелся, достал из рундучка наушники.
В боковое стекло мне был виден "Пьяджо", по-прежнему удаляющийся в сторону морского горизонта. Приемник заработал, в наушниках появился шум и треск. Голос на английском с акцентом обращался к "Пьяджо", но никакого ответа не получал.
Мне по-прежнему был виден "Пьяджо". Он набрал высоту под тысячу футов.