- Джек, - нежно спросила она, не поднимая головы, - какое у тебя есть желание - помимо жизни?
Я ответил:
- Это прозвучит банально. Я пилот самолета - им и хочу быть. Только разве летать на линиях получше тех, что сейчас.
- И никаких дальних мест со странными именами и названиями? Чтобы с шампанским и перепелиными яйцами?
- Нет, пузырьки бьют в нос, да ещё в далеких местах много людей с длинными ножами.
Она приподняла голову и посмотрела на меня.
- А что случилось с ним - с тем, который порезал тебя?.
- Его убил кто-то еще.
- Опередил тебя?
- Я в это время сматывался.
Она села, подобрав под себя ноги.
- Налей мне чего-нибудь, я хочу плеснуть тебе в физиономию.
- Целься в рот.
Я налил ей виски, она стала пить и поглядывать на меня через край стакана.
Мы закурили. Долгое время мы молчали. Страсти успокоились, мы смотрели друг на друга и улыбались, как это бывает тогда, когда оба знают что-то такое, что не было и не будет сказано.
- Сложный ты человек, Джек, - наконец произнесла она.
- Запутавшийся. Просто запутавшийся. Слишком много людей и слишком много стран и городов.
- А как насчет дальних стран?
- А есть такие?
- Только не говори мне о самолетах, которые делают мир меньше. Дальние страны должны быть.
- Для некоторых людей. Все зависит от человека. И от того, как ты попадешь туда. - Я встал. - Вот так.
Она улыбнулась, провела губами по моей здоровой щеке и ушла, оставив в воздухе свой запах, а в моей голове - её голос, призывающий меня пойти за ней и вернуть её. Этот голос продержится дольше, чем запах духов.
21
В аэропорту я был к девяти часам. Я переоделся в комбинезон и начал обычную проверку "Дака". Несколько механиков засуетились было около меня, предлагая платную помощь, но потом все ушли.
Через полтора часа я вполне убедился, что самолет в хорошей форме, в той, в которой мне нужно, а я за это время превратился в составную часть ландшафта. Я нашел длинный кусок толстой проволоки, сделал крюк с одного конца и начал ловить добычу в правом запасном баке.
Долгая это была работа. От паров бензина кружилась голова, я буквально зверел от жары, но сокровища подталкивали меня продолжать работу. К половине двенадцатого я выудил все девять главных украшений и два перстня и разложил их просохнуть на кусок промасленной тряпки, расстеленной на крыле. Бензин, похоже, ни капли не повредил их. Жемчуга стали казаться даже намного новее.
Я снова переоделся в летную форму, рассовал украшения по карманам и направился в бар аэропорта. Я задумчиво рассматривал второй бокал пива, когда рядом со мной кто-то остановился и спросил, можно ли сесть за мой столик.