— Штаб какого соединения дислоцируется в Угодском Заводе?
Сейчас было самое подходящее время проверить данные дивизионной разведки.
— Штаб двенадцатого армейского корпусах под командованием генерала Шротта, — негромко, неохотно проговорил Бибер, — находится в Тарутино. А в Угодском Заводе только тылы.
— Конкретнее.
— Всякие учреждения тыла, две роты охраны, гестапо, три взвода полевой жандармерии. Часто останавливаются части маршевых пополнений. Гарнизон довольно сильный, — неожиданно добавил Бибер.
Это сообщение полностью соответствовало донесениям разведчиков.
Хмуро посмотрев на пленного майора, Селезнев зло бросил:
— Бесчинствуете в Угодском Заводе, как и в других селах, мерзавцы. Беззащитное население расстреливаете, вешаете, сжигаете. Герои!..
Глаза Бибера округлились. Он поднял плечи и втянул голову, словно защищаясь от удара. Ноги его дрожали.
— Господин генерал, я клянусь вам… Никогда, ни разу. Я же солдат, а не… Но там гестапо, комендатура.
Подполковник перевел.
Шмыгнув носом и воровато оглядевшись по сторонам, Бибер шепотом добавил:
— Могу сообщить, но совершенно конфиденциально. Прошу учесть мою искренность. Гестапо и лично Ризер располагают многими фотографиями коммунистов и ваших советских, как их называют… активистов. Гестаповцы по ним разыскивает жителей… При наличии сходства… вы, конечно, сами понимаете… Но бывают и ошибки, случайности. Откуда эти фотографии попали в гестапо? Мне это, к сожалению, неизвестно. Вероятно, Ризер получил через какого-нибудь своего агента.
Сведения, которыми располагал Бибер, представляли несомненный интерес для штаба Западного фронта, потому Селезнев распорядился немедленно подготовить грузовую машину, и вскоре Лебедев, Кирюхин и Шепилов вместе с Бибером помчались в Москву.
* * *
Комендант Ризер еще не окончательно пришел в себя после головомойки, полученной у Кнеппеля. Весь запас ругательств, которыми располагал комендант (а этот запас был не мал), он обрушил на исчезнувшего штабного офицера фон Бибера. Из весьма неприятного разговора с Кнеппелем Ризеру больше всего запомнилась зловещая фраза полковника: «Может быть, вы, Ризер, сами отправитесь на передний край!» Нет, нет! Этого комендант не хотел. Не хотел определенно и категорически.
Осторожный, царапающий стух в дверь отвлек коменданта от его малорадостных размышлений. В комнату проскользнул Санька Гноек. Видимо, Санька был здесь своим человеком. Его впустили сразу, без пропуска, без звонков, без предупреждения начальства о посетителе, да и сам Ризер при виде Гнойка выдавил на лице нечто похожее на улыбку.