— Смотри, смотри, — кричала Гудни Словену, — какое множество фей вокруг нас! Какие они красивые!
— Где феи? — оглядываясь, спрашивал Словен. — Я не вижу никого вокруг.
— Как ты не можешь разглядеть их? — удивлялась Гудни. — Гляди, среди них появилась королева фей, изысканно, великолепно одетая. У нее платье зеленого цвета, расшитое золотыми блестками, а на голове красуется маленькая жемчужная корона. Вокруг нее музыканты в шлемах-колокольчиках, кожа белая, как лебединое перо, голоса звонкие, как у певчих дроздов, а сами они пригожие да ладные, будто нарисованные…
— Мне не являются феи, — говорил Словен, пробираясь сквозь заросли. — Зато я вижу, как воздух вокруг наполнен серебристым блеском, деревья переходят с места на место и разговаривают между собой шумом ветвей. Если мы найдем чудесный, колдовской цветок папоротника, я сумею понять их разговор…
Они шли еще некоторое время, потом Гудни остановилась:
— Мы не можем заблудиться? Смотри, не видно ни одного факела, мы остались здесь одни. Мне становится жутковато…
Он привлек ее к себе:
— Не бойся. До реки совсем близко. Пройдем прямо и выйдем из леса.
— А как же цветок папоротника?
— Я его нашел. Это ты, самый чудесный в мире цветок. Иного мне не надо. — И, сжав ее в крепких объятиях, стал целовать жарко и требовательно…
Утреннее солнце разбудило их на сеновале сарая, на окраине села, куда они забрели, точно в бреду, той звездной купальной ночью.
— Никуда бы я отсюда не пошла, — разморенно говорила Гудни, положив голову на широкую грудь Словена. — Для меня эта деревня краше столицы, а сено, на котором лежим, мягче и приятней самой мягкой постели в великокняжеском дворце. Словен, давай останемся здесь и будем трудиться на земле, как обыкновенные селяне. Для меня такая жизнь во сто раз привлекательней, чем быть женой правителя страны.
— Чем же тебе не пригож Довбуш?
У Гудни судорогой дернулось тело, она проговорила, старательно произнося слова:
— У нелюбимого замечаешь какую-нибудь плохую черту и начинаешь ненавидеть из-за нее всего человека. А Довбуш, когда заговаривает о чем-то глубокомысленно, начинает по-птичьему медленно закрывать тонкие веки. Я была готова за это разорвать его на части!
— Но ведь он князь, а сейчас — великий князь. Ему положено изрекать мудрые мысли.
— Довбуш не очень умный человек и недальновидный правитель. И как все недалекие люди, он очень самоуверен и никогда не сомневается в своей правоте. Умные люди подолгу размышляют, прикинут и так и эдак, отметят сильные и слабые стороны противника, оценят свои силы, признают свои недостатки, а уж потом сделают выводы и наметят свои действия. А Довбуш всегда себя считает правым. А для правителя это страшно.