. В противоположном углу — кавалькада на лошадях в попонах, великолепный турнир: доспехи блестят, красные и синие плюмажи колышатся на ветру. В стороне Лео Слабоумный заставляет петь свою «Амати»
[48]. Но я вижу моего императора! Он в белом, его сутулый силуэт выделяется на фоне газона: он на бегу отбивает ракеткой мяч невидимого партнёра. Эрцгерцог бросается к нему, простирая руки.
«Отец», — кричит он, но его голос превращается в неслышный вздох. Император ничего не отвечает. Он взглядом показывает сыну на другую сторону площадки. Ракетка лежит на газоне. Медленным шагом, не поднимая глаз от земли, эрцгерцог следует по белой линии, переходит на ту сторону сетки, встаёт в дальней части корта. Ракетка необычайно лёгкая, и подача, в которой обычно эрцгерцог не силён, совершается без всяких усилий.
Сенатриса поднимает глаза, накрывает хрустальный шар газовой накидкой и молчит.
— Ну, вот и всё, — говорит комиссар, чья трубка окрасила гостиную в синеватый оттенок. — Следствие окончено. Я закрываю досье. Министр терпеть не может дела, в которых замешаны иностранные или потусторонние силы. Вы свободны, месье, — добавляет он к сведению Алькандра. Резеда без лишних слов стягивает с Алькандра все четыре свитера, напяленных один на другой.
— И всё-таки, мадам, — добавляет комиссар, пока Сенатриса прячет в подшивке нот стофранковую купюру, — всё-таки, ну и сумбур! Не заставите вы меня поверить в этот рай без единого представителя жандармерии.
— Мы не всё видели, — отвечает Сенатриса ослабшим голосом. — Но вы меня утомили. Никогда ещё я не наклонялась к шару так долго.
Она встаёт, подходит к тесному ухабистому дивану и грациозно, властно протягивает детективу руку. Тот застёгивает пуговицы пальто-реглана, прячет трубку, надвигает мягкую шляпу до бровей. И только ошляпившись, галантно прикладывает губы к холодным пальцам Сенатрисы. Когда он оказывается у двери, она вытягивается на диване, привычным движением избегая встречи со сломанной пружиной, откидывает голову на подлокотник и, обращаясь к детективу, добавляет:
— Прощайте, месье, пришла моя очередь отправляться в царство теней.
Алькандр садится на корточки возле дивана, держит холодные руки матери. Сенатриса мягко освобождается, долго смотрит на Алькандра, закрывает глаза и умирает. Резеда так и осталась в тени со своим вязаньем.
20
Мы подходим к концу, Кретей? Вижу, что от пачки бумаги под вашей рукой осталось всего ничего. Из старой папки вы достаёте несколько листков, на которых много лет назад уверенной рукой набросали заключение.