Мягкий голос сестры, полный доброты и обеспокоенности, тронул Кару до слез.
— Можно задать тебе вопрос? — спросила она.
— Разумеется, ты можешь спрашивать меня о чем угодно, ты же знаешь, — подбодрила ее сестра.
Сделав глубокий вдох, Кара собралась с духом и посмотрела прямо в болотно-зеленые глаза сестры, так похожие на ее собственные:
— Ты все еще любишь Эли? Не жалеешь, что свадьба расстроилась?
Лаурель долго и пристально изучала Кару, прежде чем ответить:
— Я никогда не любила его по-настоящему. Как мужчину, понимаешь? Поэтому все и отменила. Он мне дорог, но только лишь как друг. И надеюсь, мы останемся друзьями, несмотря ни на что. Так что ответ на твой вопрос — нет, я не люблю его в том смысле, в каком ты спрашиваешь.
Кара еще какое-то время не отводила взгляда, но потом отвернулась, не зная, какое чувство владеет ею больше — смущение или облегчение.
— Зато ты его любишь, да? — спросила Лаурель. Кара кивнула.
— Ну и здорово! В таком случае совет вам да любовь. И не думай, что ты меня этим хоть как-то обижаешь.
И тут Кара, уставшая от мук совести, терзавших ее так долго, уронила голову на руки и разрыдалась.
— Ах ты маленькая моя! — Лаурель вскочила и поспешила к сестре. Обняв, она стала гладить ее по голове и успокаивающе шептать на ухо: — Все хорошо, все хорошо. Что бы тебя ни мучило, на самом деле все не так уж плохо!
Но Кара зарыдала с новой силой, потому что все было очень плохо, хуже не бывает.
Она оказалась ужасной мерзавкой, затеявшей интрижку за спиной собственной сестры, которая была чуть ли не святой: дала ей свое благословение и теперь утешает, пытается найти добрые слова для нее. А она, Кара, змея подколодная, которой теперь остается лишь выползти куда-нибудь на скоростную магистраль и ждать, пока колеса мчащейся машины размажут ее гнусную кровь по асфальту. Ничего другого она не заслуживает!
Так она проплакала в дорогущий пиджак сестры еще минут десять, и наконец Лаурель в последний раз похлопала ее по плечу, заставила сесть прямо и вытерла лицо салфеткой. Потом устроилась напротив и пристально уставилась на Кару:
— Ну вот, выпустила пар. Теперь давай говори все как на духу.
И Кара рассказала обо всем, подробно, без утайки, начиная со своей подростковой влюбленности в Эли и до того места, как он предложил ей поездку на курорт. Повествование ее вновь и вновь приправлялось порцией горючих слез. Лаурель только и успевала вставлять сочувственное «Ах ты бедняжка». Потом, когда Кара взяла паузу, Лаурель спросила:
— Почему же ты раньше молчала? Я бы ни за что не стала встречаться с Эли, если бы знала, что ты его любишь!