— Почему, Гельмут? Вы нездоровы? Все беспокоит нога?
— Нет, со здоровьем как раз, слава Богу, все в порядке. А нога? — Вейдлинг скривился, одно напоминание о ней ему было неприятно, она саднила и мешала в работе. Он сделал глоток коньяка, кашлянул и продолжил:
— Как русские говорят: "До венчания заживет», а драпать придется, так и здоровая нога не поможет.
— Я смотрю, Гельмут, у вас хорошо с чувством юмора. Так чем вы озабочены, дружище?
— Мне не нравится наш южный сосед, Йозеф, — крайне раздраженно признался тот. — Он хочет, чтобы мы таскали из огня для него жареные каштаны.
— Я понимаю вашу озабоченность, Гельмут, — Харпе посмотрел по сторонам, как бы проверяя, не подслушивает ли кто его, и затем вновь заговорил: — Но вы знаете не хуже меня, что в Генеральном штабе доминирующей остается точка зрения, предполагающая нанесение русскими основного удара на фронте Группы армий«Северная Украина».
— Это предательство, генерал! — резко парировал Вейдлинг и вскочил из-за стола, да так неаккуратно, что случайно рукой задел за коньячный бокал. — О, черт! — выругался командир корпуса, когда тот со звоном рассыпался, ударившись об пол.
Командующий армией молчал, в эту минуту он спокойно и с удовольствием сделал новую затяжку гаванской сигары.
— Мало того, что у меня отняли недавно 16-ю танковую дивизию для решения проблем «Черкасского котла», — вновь резко заговорил Вейдлинг. — Так еще выводят единственную 35-ю мотодивизию. У меня в танковом корпусе нет ни одной бронированной боевой машины кроме самоходных артиллерийских установок. Это возмутительно! Вы понимаете мою ситуацию, Иозеф? Замечу, это на участке обороны в 82 километра. Без наличия в должном количестве танковых резервов и тяжелой артиллерии танки генерала Батова разрежут меня по частям. Вы понимаете, что с нами будет? — Вейдлинг тяжело дышал в трубку.
— Не чертыхайтесь, Гельмут, и не кипятитесь! — Харпе одернул своего подчиненного и недовольно затушил сигару. Он пытался сдержать в себе нарастающий гнев и уже сожалел, что Вейдлинг ему позвонил. — Скоро я вылетаю первым рейсом в Берлин. Там состоится серьезный разговор. Возможно, удастся переломить мнение в Генеральном штабе или, по крайней мере, выбить более серьезные резервы. Но вы сами знаете, генерал-фельдмаршал Модель – крупная фигура. С ним нам тягаться будет трудно. Верховное командование считается с его мнением, тем более в ОКХ.
— Йозеф, но для нас это будет катастрофой! — уже закричал в трубку генерал Вейдлинг, забыв, что он разговаривает хоть и с бывшим другом, но командующим армией. В эту минуту худая и нескладная фигура генерала, будто мумия, застыла над столом, а его и так воспаленные глаза от частого применения им алкоголя, еще больше налились кровью, и тупо выражали фатальный испуг.