***
Я гуляла у входа и думала о Денисе. Сегодня он тоже, как и Саврасов, выглядел немного лучше. Чуть осунувшееся лицо, легкая небритость — вот и все, что осталось от недавней болезни, если это можно так назвать. Когда я смотрела на него, у меня сжималось сердце от любви. Я знала каждую его черту, помнила каждую его улыбку, адресованную мне, и каждый взгляд, направленный на меня. Почему Мадам решила, что я не люблю его? Если уж это не любовь, то что тогда любовь? Ради Дениса я готова на все, что, кстати, вот уже две недели демонстрирую, разыскивая настоящего убийцу.
Мысли мои переключились на расследование. А Петя молодец! Вот из кого мог выйти хороший сыщик! Как он отыскал номер мобильной трубки Дениса — ума не приложу. Этот номер был у меня записан на клочке бумаги, а клочок я сунула в стакан для карандашей и ручек. Для того чтобы его достать, надо все из стакана вытряхнуть... Тут я остановилась, сердце у меня ухнуло к пяткам. Рядом с номером телефона — я точно помню — я нарисовала толстые губы и раскрасила их ярким алым фломастером. Петя, естественно, видел рисунок и теперь без труда догадается о моих чувствах к Денису...
Я вздохнула и снова принялась мерить шагами площадку у входа. Ладно, ничего такого страшного не произошло. Ну, видел он рисунок, ну, догадался... Мне уже двадцать два года, и я могу сама распоряжаться собой. А в общем, Петя никогда бы мне слова не сказал по этому поводу. Он у нас очень воспитанный и во всех смыслах положительный человек. Я считаю, что самое его главное достоинство заключается в том, что при всем при этом он вовсе не скучный; с ним хорошо, спокойно, с ним можно посмеяться, а можно и погрустить. Он — идеал. Такой, каким был мой отец, и Миша, и...
Наконец-то! Сначала я заметила Веронику Жемалдинову. Она была одета в длинное черное пальто и двигалась странным, неровным шагом, как пьяная. Рядом с ней шел Петя. Оба были мрачны. Петя, наверное, придумывал новое четверостишие, чтобы расположить к себе Beронику, а она испрашивала у Аллаха разрешения посетить логово шайтана, каковым является наш «Мосфильм».
Она приблизились, я выдала обоим приготовленную заранее улыбку и сказала:
— Как я рада видеть вас в этот день и в этот час.
— Душа веселия полна, — хмуро ответствовала Вероника, — ведь на дворе уже весна. А завтра мы пойдем в кино, ждала я этого давно.
Она явно намеревалась произнести целую поэму, но у меня было не так много времени. Поэтому я перебила ее и спросила прозой:
— Вера, какие проблемы?
Вероника не знала нового языка нашего времени. Не отвечая, она переминалась с ноги на ногу и непонимающе смотрела на меня. Я перевела: