Незваный гость прошел в комнату, любезно поздоровался со всеми, кроме меня, и плюхнулся на стул. Его противные глазки тут же зашарили по столу и, естественно, наткнулись на грильяж. Я застонала. Миша наступил мне на ногу — слишком воспитанный он, право слово. Пульсу на мои стоны наплевать.
Саврасов разлил вино (несмотря на мой пристальный гипнотический взгляд, мне — чуть меньше, чем остальным). Я опять застонала, и тут уже мне на ноги наступили с двух сторон — Миша и Мадам. С трудом я удержалась, чтобы не встать гордо и не выйти из комнаты.
В первые же пять минут мы с Пульсом съели весь грильяж. Он на две конфеты больше, чем я. У него пасть шире...
Вот примерно в таком роде я злобствовала около получаса, пока мы не допили все вино и мое настроение не улучшилось в связи с уходом Пульса. Потом, когда за ним захлопнулась дверь, Мадам прочитала мне небольшую лекцию о правилах поведения. Я выслушала ее вполне благосклонно и даже согласилась с ее утверждением, что в гостях надо вести себя прилично. Потом... В общем, вроде бы все было как обычно. Мысли мои путаются, потому что этот день запомнился мне прежде всего страшным событием, которое произошло позднее, а прочее отложилось в памяти только фрагментарно.
Домой я вернулась около половины восьмого. Петя с Люсей уже давно были дома, смотрели «Новости» и на мое появление не обратили внимания.
Мое полотенце висело на балконе. Вся посуда была вымыта. Книги аккуратно сложены на полке. Только в комнате моей никто прибираться не стал. Я пообижалась немного — минуту или две, — затем взяла новый журнал и свалилась на диван. Где-то в середине какого-то нудного рассказа я уснула. А проснулась с первым утренним лучом оттого, что мой брат Петя осторожно тряс меня за плечо и негромко говорил: «Тоня, Тоня, проснись... Звонила Владислава Сергеевна... Произошло ужасное несчастье... Мишу убили...»
Вадя отпустил меня домой через час после начала съемки. Толку от меня все равно не было. Я еле ноги передвигала, а хлопушка мне казалась такой тяжелой, словно была сделана из железа.
Я не нашла в себе сил даже для того, чтобы сразу уехать со студии. Сначала поплелась в кафе, купила стакан сока и сидела с ним какое-то время, глядя в мутную желтизну у донышка. Каждый миг, как наваждение, мне виделся Миша. Однажды даже послышался его голос. Я вздрогнула, быстро обернулась, но... это говорил оператор из ми-хал евской группы. Говорил о Мише... Я не могла этого слышать. Хорошо, что тут пришел Саврасов. Наверное, он единственный сейчас человек, который не тяготит меня.