Конечно, между ними есть большое отличие, думал Невилл, потягивая шерри, который он, в общем-то, не хотел, но пил, чтобы хоть немного успокоиться. Отличие в том, что в основе страстности Луизы лежит служение Христу и самопожертвование, тогда как Фредерик, судя по тому, что о нем говорили, — убийца. До этого дня Невилл встречался с Брачером всего несколько раз, и Брачер был из тех людей, мировоззрение которых становится понятным буквально при первой встрече. Невилл знал, что Брачер был когда-то кадровым офицером морской пехоты, воевал во Вьетнаме, где едва избежал военно-полевого суда за бессмысленное истребление мирного населения. После Вьетнама он оказался в ЦРУ, и одному богу известно, что он там делал десять лет, будучи оперативным агентом. А потом он исчез. Сначала его родственники считали, что он участвует в какой-то тайной правительственной операции за границей. Но это предположение не подтвердилось, когда позднее Брачером заинтересовалось ЦРУ, и всех членов семьи одного за другим стали вызывать на допрос, пытаясь узнать его местонахождение. Никто толком не знал, в чем виноват Брачер, но племянник Луизы, Карл, уверял, что если бы агенты ЦРУ нашли Брачера, они бы не стали с ним церемониться.
Невилл допил шерри. „Я могу понять, почему ЦРУ охотится за ним, — подумал он. — Несанкционированное массовое истребление людей, или что-нибудь в этом роде“. Брачер считал людьми только белых европейцев нееврейского происхождения. Все остальные — отбросы. И хотя ЦРУ порой действовало так, словно Конституция была не более, чем незначительный раздражающий фактор, Невилл подумал, что видимо, и там не очень-то нуждались в агентах с мировоззрением Фредерика Брачера.
Луиза тоже не спускала глаз с брата. Неприязнь боролась в ней с чувством жалости. Она вдруг вспомнила, каким героем он ей казался много лет назад в своей ослепительной форме, как сильно она любила его. „Что же произошло?“ — подумала она уже в который раз. Он всегда предпочитал физическую силу интеллектуальной, никогда не сочувствовал социальным движениям или всеобщим прогрессивным настроениям, которыми жила Америка его юности. Что же такое с ним случилось, что превратило его из молодого идеалиста в ярого расиста фанатика? Это могла быть война, или его служба в ЦРУ, или… или… Она вздохнула, совершенно не представляя, почему Фредерик отвернулся от всего того, что, по ее мнению, было истинным и справедливым. Впрочем, сейчас ей меньше всего хотелось обсуждать это с ним. Она думала, как бы поскорее выбраться из этого Центра и улететь в Намибию.