Его вытянутая голова быстро двигалась вперед-назад, но, увидев Буна, замерла. Все вдруг разом стихло. И только кровь пульсировала в висках у Буна.
— Юл, — медленно произнес Джон, сминая очередную сигарету между большим и указательным пальцами. — Ты все испортил.
Удивление Буна сменилось страхом. Он покрылся холодным потом в преддверии чего-то ужасного. Кольнуло сердце. «Господи!» — воззвал он в душе. Но тут вдруг будто чья-то заботливая рука коснулась его лба, успокаивая мысли. Он почувствовал умиротворение. «Не бойся,» — услышал он и понял, что и в самом деле не боится. Никаких слов, только мысли и образы вспыхивали в сознании крошечными фейерверками. Теплые руки обнимали его голову, давая ощущение уюта и блаженства. Беспорядочные картинки перед мысленным взором обрели смысл и превратились в упорядоченную хронику. Мозг Буна был как огромный театр, в котором разыгрывались грандиозные пьесы — комедии, мелодрамы, исторические хроники и трагедии. Он изумлялся величественности представления.
Корабль бороздил просторы космоса. Для пассажиров и команды из перенаселенных центральных регионов галактики это было лишь приятным путешествием. Они направлялись к неизвестным звездам на окраине галактики. Раствориться в новых мирах. Или вновь обрести себя. Позабыть утраченную любовь, войны. Уйти от всего.
Затем катастрофа, поломка (объяснить это трудно). Корабль дотянул до маленького, насыщенного влагой мирка. И вышел из строя окончательно.
С тех пор прошло почти пятьдесят лет. И вот новая жизнь среди людей. Пришельцы вынуждены скрываться под наведенным чужим обличьем, притворяясь людьми. Они обречены вечно хранить свою тайну. Рассказать о ней они могут лишь немногим землянам. А кто оказывается неспособным вынести все это, вскоре забывает о странной встрече. Здесь их приветила юная девушка с каштановыми волосами, которую зачаровали рассказы о звездах и людях, живущих там. Девушка заботилась о них, оберегала, пока они ждали, что за ними прилетят. Они же делились с ней тем, что еще оставалось на корабле. Она устроили их жизнь в этом мире и нашла себе место среди них.
Их отчаяние и боль утрат пронзили все существо Буна. Он вдруг сам почувствовал тяжесть этих тысячелетних скитаний, жизни-эксперимента среди чужих миров. Понял, что значит вот такое одиночество, когда ты даже не смеешь не то что раскрыть душу — показать свой настоящий облик; когда целая вечность разделяет тебя и того, кого любишь. Он понял тогда, чего им стоило не умереть, а научиться жить с тем, что у них еще оставалось: призрачное тепло надежды и они сами друг для друга.