Роун с отцом ужинали на кухне. Мы с Джулией стояли в дверях и смотрели, как они едят. Они смыли с себя почти весь сок, но ладони еще оставались синими. Мать наварила картошки и приготовила подливку из сушеного мяса. И опять испекла пирог.
Поев, Роун пожелал нам спокойной ночи и пошел в сарай. Отец сварганил ему постель на сеновале, и вдобавок дал свою запасную бритву бритву и старые рабочие штаны и рубашку, благо они с Роуном были примерно одного роста и сложения.
Мать вышла на уборку винограда уже на следующий день, и теперь большая часть домашней работы легла на нас с Джулией. Джулии это очень не нравилось, потому что она больше не могла дурачиться с Эми после школы. Ей приходилось кормить цыплят, а мне — доить корову. Должно бы вроде быть наоборот, потому что доить корову — это девчачье дело. Но так решила мать.
Прошло почти две недели, и отец с Роуном принесли домой первый заработок. Была пятница, и придя в тот вечер с работы, Роун положил на кухонный стол две десятидолларовые бумажки.
— Это за две недели, что я прожил у вас, — сказал он матери.
— Десять долларов в неделю за еду? Да Вы что! — воскликнула мать. — Пяти будет вполне достаточно! — Она взяла одну банкноту. Работа в виноградниках придала ее липу бронзово-золотистый цвет. Потом она взяла и вторую банкноту. — Считайте, что Вы оплатили еще две недели — если, конечно, намереваетесь остаться.
— Но даже 10 долларов в неделю — слишком мало! — возразил Роун. — Я бы заплатил и больше, но мне нужно купить кое-какую одежду.
— Мне бы и в голову не пришло брать с Вас 10 долларов.
Роун было заспорил, но мать проигнорировала его слова.
Вместо этого она посмотрела на отца и сказала:
— Нед, у нас же есть свободная комната, почему же мистер Роун до сих пор спит в сарае?
— И правда…
— Это совсем маленькая комнатка, — сказала она Роуну, — и матрас на кровати жестковат, но все же Вам там будет лучше, чем в сарае. После ужина Тим Вас туда проводит.
Роун так и застыл на месте, глядя на мать. Он не садился, пока она не поставила подогретое на огне мясо на стол.
Когда Роун поел, я отвел его наверх, в его комнату. Она действительно была очень маленькой, и в ней не было ничего, кроме секретера и кровати. Роун вошел и дотронулся до матраса. Потом сел.
— Жестковато, да? — спросил я.
— Нет, — сказал он. — Мягко, как на перине.
Через две недели, получив первую зарплату за сбор винограда, субботним утром мать взяла нас с Джулией в город и купила нам новую одежду для школы. Еще она купила нам пальто и галоши. Отец занимался осенней распашкой, поэтому грузовичок вел Роун. Давильный сезон закончился, но ни Роун, ни мой отец еще не были уволены, и работали по пять дней в неделю, охраняя склад с корзинами.