Он сидел в ненавистном инвалидном кресле у окна гостиной и смотрел на улицу, ожидая возвращения Элизабет. Она отправилась в магазин за покупками и отсутствовала уже более часа. Ему не нравилось быть одному. Он хотел, чтобы она все время находилась рядом. Она ведь была его женой и, значит, обязана о нем заботиться. Когда она наконец показалась на улице, он уже кипел от злости. Когда она вошла в дом, он поджидал ее у порога.
— Привет, дорогой, — улыбнулась ему Элизабет.
— Где, черт возьми, ты пропадала? — резко обратился он к ней, едва она закрыла за собой дверь.
— Я же тебе говорила. Я была в магазине.
— Почти час? Почему так долго?
— Я поговорила с мистером Уэйменом. Он передал тебе привет и сказал, что надеется, ты поправишься.
— Уж конечно, надеется, — прорычал он и, схватив ее за руку, рванул к себе. — Когда я велю тебе быстрее вернуться, ты должна так и делать!
— Но, Джонатан, я и старалась вернуться быстрее, — возразила она, пытаясь вырвать руку из его цепкой хватки. — Я должна иногда выходить на улицу и видеть других людей. Не могу же я всегда сидеть взаперти!
— А почему бы и нет? Я же отныне обречен всегда быть взаперти!
— Джонатан, ты ведь знаешь, что это не так. Только нынче утром доктор сказал, что ты можешь вернуться к работе.
При этих словах взгляд его стал холодным как лед, и он еще крепче сжал ее руку.
— Ты думаешь, мне хочется возвращаться в банк, чтобы люди приходили и глазели на меня? Выслушивать их сожаления по поводу того, что я теперь полчеловека? Ну уж нет! Я не стану ярмарочным уродцем для их развлечения!
— Джонатан, отпусти меня. Ты делаешь мне больно.
— С этой минуты ты будешь делать то, что я скажу! — произнес он угрожающим тоном. — Если я велю быть дома через десять минут, изволь быть. Поняла?
— Ты не можешь говорить так всерьез. Это безумие! У меня есть своя жизнь!
— Твоя жизнь закончилась в тот день, когда в меня стреляли. А теперь приготовь мне что-нибудь поесть, да побыстрее, черт побери! — яростно закончил он и отпихнул ее от себя, словно прикосновение к ней стало ему отвратительно. Затем он неуклюже развернул инвалидное кресло и снова стал смотреть в окно.
Жгучие слезы выступили на глазах Элизабет, однако она попыталась говорить спокойно.
— Я не знаю, Джонатан, что с тобой происходит. Ты жив. Тебя не убили. Тебе надо выбираться из дома, встречаться со своими друзьями, а не прятаться ото всех.
— Прятаться? Я не прячусь. Я просто похоронил себя заранее.
— Но доктор сказал, что ты можешь вести почти нормальную жизнь.
Джонатан язвительно рассмеялся.