За стойкой, буфетчик с заспанной физиономией раскладывал свой товар. Звонок резко бил. Господин с ногами вскочил и хриплым голосом потребовал рюмку водки. Через некоторое время, ему показалось, что у него пропал сапог.
– Грабят! – закричал он неистово.
– Вы что здесь буйствуете?
– Грабят!
– Господин?!
– Граб…
Жандарм взял его за плечо.
– Вот ваш сапог…
«Господин», увидев жандарма, забился в угол. Помолчав, он с укоризной начал, криво натягивая сапог:
– Украйна! Украйна!
И обратившись к Тычине, воскликнул сонно:
– Милосстивый госсударь!..
Тычина вздрогнул. Он узнал петербургского франта. Этот пьяный окрик странно прозвучал для его слуха: ему вспомнилась строчка, зачёркнутая в начале письма Катри… Иногда снится, что слышишь какое-нибудь пустое слово, которое внезапно покажется полным грозного смысла… То же самое случилось теперь с Тычиной наяву.
Он побледнел и подошёл к петербургскому франту; но тот уже спал, и из угла по-прежнему торчали только его ноги. Тычина круто повернулся на каблуках и стал шагать с мрачной сосредоточенностью.
Час.
– Чёрт! Послушайте, однако, что же поезд?
Помощник разводит руками.
– Давно уже вышел… скоро из Блискавок придёт… Видите, какая погода!
И хотя до сих пор поезда ходили неаккуратно во всякую погоду, тем не менее, прислушиваясь к рёву ливня, помощник делает озабоченное лицо.
– Терпение! – произносит он и исчезает.
Буфетчик, зевая, крестит рот. Слышно, как он вполголоса говорит:
– Несчастье, чего доброго, случилось…
Тычина подходит к буфетчику.
– Несчастье?
Лицо у него бледное, измученное, глаза горят.
– Всё от Бога…
– Что, брат, зря болтаешь! – гремит жандарм, краснея как индюк. – «От Бога!» Дурак! Извините, ваше благородие! – вежливо говорит он Тычине и делает под козырёк. – Всё обстоит благополучно!
Появляется начальник станции – в толстом пальто и форменной шапке. Тычина – к нему.
– Несчастье?
– Звонок! – строго кричит начальник служителю. – Поезд подходит, – говорит он с неудовольствием. – Разве не слышите?
Он поднимает палец. Все прислушиваются. Земля начинает мерно дрожать. Вдали раздаётся хриплый свисток паровоза…
Поезд пришёл. Окна маленькими светлыми четырёхугольниками смотрят из темноты. Тычина бросается на платформу, пробегает по вагонам, будит пассажиров… Катри нет!
* * *
«Несчастья» не случилось; однако, ему показалось, что отсутствие Катри и есть самое большое несчастье, и что именно этого он опасался. Он не подумал, что погода могла задержать её в Киеве, болезнь, мало ли что. Он сразу решил: «Катря обманула». Но не вышел из себя, не стал проклинать. Только чувство огромной пустоты овладело им. Подождав до рассвета, пока не стих, наконец, дождь, он разыскал Полковника, подтянул ремень у седла и молча поскакал домой.