Первой заговорила Люсинда:
— Мы все видели, Фланци.
Ведьма дрожала от восторга, вот как она была взбудоражена!
— Да, все! Мы видели все! — сказала Руби. — Прекрасная работа, любимица ты наша!
Сестры окружили кошку, щебетали, словно стайка мелких птиц, пока она пила свое молоко. Каблучки сестер звонко стучали по деревянному полу, пока они прославляли Фланци.
Только сейчас в комнату вошла Цирцея с заспанными глазами — посмотреть, с чего это вдруг сестры раскричались в такой ранний час.
— О, я вижу, Фланци наконец вернулась домой! — сказала она и погладила кошку, которая приканчивала свое молоко. — И где же ты пропадала, славная девочка?
Старшие сестры Цирцеи опасливо переглянулись, и вид у них сразу стал виноватым. Им редко удавалось скрыть от младшей сестры свои проделки. Тем не менее они часто что-нибудь откалывали, и не слишком напрягались, когда Цирцея спрашивала, что они натворили. Казалось, им даже нравится быть пойманными Цирцеей.
— А может, мне лучше у вас спросить, леди, что вы еще набедокурили?
Люсинда сделала наивное лицо, но это не могло обмануть Цирцею.
— Не прикидывайся, Люсинда, меня не обманешь. Я знаю все ваши штучки. Давайте выкладывайте!
Фланци посмотрела на ведьм, на всех четырех, медленно моргнула, словно благодаря за молоко, переступила лапками и спрыгнула со стола. Кошке не было дела до этих объяснений. Она свернулась клубочком перед камином, а сестры тем временем продолжали выяснять отношения.
— Ну? — спросила Цирцея. Она подбоченилась и ждала, что ей ответят сестры.
— Фланци была у Принца, присматривала за ним для нас, вот и все.
— Я же говорила, чтобы вы не вмешивались, — нахмурилась Цирцея. — Я же просила оставить его в покое!
Марта запротестовала, едва не свалив при этом чайник:
— А мы и не вмешивались, клянусь! Мы просто присматривали за ним.
Цирцея не удержалась, чтобы не спросить:
— И что же вы видели? — и, еще не успев договорить, поняла, что совершила ошибку. Ее захлестнул вал ответных слов, и Цирцее с трудом удавалось выхватывать фрагменты историй, которыми спешили поделиться с ней сестры.
— О, мы видели все! Мерзкие, ужасные вещи! Хуже, чем мы могли предполагать! Убийство! Ложь! Он довел девушку до самоубийства! Она бросилась со скалы! Уродливое, отвратительное, ужасное Чудовище! Разбитые сердца, ложь без конца! О, будем говорить в рифму! Замечательно!
Продолжить рифмовать им не дала Цирцея.
— Не будете! — крикнула она. — Не будете рифмовать!
Как и все, Цирцея находила очень сложным уследить за ходом мысли своих сестер, особенно когда те были возбуждены.