— Да, господин Сорингер, это действительно так — корабли альвендийцев действительно могут двигаться без помощи парусов. По крайней мере, один из них. Тот, что напал на 'Фелиппу' вчерашней ночью.
— Веслами гребут, что ли? — раздалось у нас за спиной.
Это поинтересовался Гвенаэль, даже не пытаясь скрыть иронию в голосе. Гастиль посмотрел на него: что это, мол, всякий штурвальный влезает в разговор серьезных людей, но благоразумно промолчал, не у себя дома.
'И правильно сделал, — подумал я. — Гвен не всякий. Он из команды 'Небесного странника', а у нас случайных людей нет. И все же, как неожиданна услышанная от Гастиля новость, ведь она может поменять все мои планы. Если он не ошибается, получается, там, на юге, за высокими горами, отделяющими Альвенду от остального мира, то, что летучие корабли могут двигаться без помощи парусов, не секрет'.
— Нет, не веслами, — продолжил Гастиль, глядя уже на меня. — Не представляю, как это у них получается, но когда они на нас напали, паруса на корабле были убраны, иначе мы бы их заметили задолго до того. Кстати, ходят упорные слухи, что альвендиец обосновался на Островах уже давно, и несколько бесследно исчезнувших кораблей, тоже его работа. В таком случае, считаю, нам еще повезло остаться в живых.
На мостик поднялась Николь, и встала чуть в стороне. Кивнув Гастилю — подождите, мол, я обратился к ней:
— Слушаю… — у меня едва не вырвалось 'солнышко', но вовремя себя одернул, — … вас, госпожа Соланж.
'Все это до поры до времени, — подумал я, — пока они все не увидят, как мы вместе скроемся в капитанской каюте. Или поодиночке'.
Николь сразу приняла правила игры:
— Господин капитан, — тут девушка посмотрела на Гастиля, и обратилась уже к нему — одного из ваших людей мне спасти не удалось.
Гастиль разом помрачнел:
— Это Конрак. А я обещал его матери…
Он тут же одернул себя:
— Нисколько не сомневаюсь, леди, вы сделали все, что могли.
'И даже более того, — взглянул я на Николь. — Значительно больше. Николь может пожертвовать собой настолько, что иногда ее саму приходится буквально вырывать из лап смерти. Как произошло это в случае с музыкантом Гербергом'.
Николь выглядела так бледно, что даже в свете единственного на мостике фонаря, бросалось в глаза. Внезапно девушку качнуло, и я, отбросив все ненужные условности, крепко прижал ее к себе:
— Как ты? Я провожу тебя в каюту.
— Не надо, Люк. — Николь на какой-то миг прильнула ко мне, затем мягко отстранилась. — Я дойду сама. Да и нельзя тебе покидать мостик.
В этом она права. На глазах Гастиля нам не стоит пользоваться тем, с помощью чего мы в это ущелье и попали — он навигатор, и сразу заподозрит неладное. И теперь придется изрядно попотеть, чтобы выбраться из этих теснин. Хотя, если дойдет дело, я плюну на всю эту таинственность — жизнь дороже. И Брендосом не подменишься: придется использовать мой дар видеть воздушные потоки, которого он лишен напрочь.