Николас чарующе улыбнулся.
— Мне приятно.
— Так что послужило причиной твоего перевоплощения?
— Смерть отца.
Николас лег на бок, подперев голову рукой. Его лицо стало задумчивым.
— Я знал, что наступит день, когда я унаследую судоходную империю моего отца. Мой отец старался научить меня всему, что могло мне пригодиться. Я провел большую часть своего детства на кораблях. Мне это нравилось, но постоянный контроль и мысль о том, что мое будущее уже устроено без моего на то желания, были мне неприятны. И когда мне исполнилось двадцать, я решил сам найти свое призвание.
Авроре не составило труда представить себе юного, энергичного Ника, взбунтовавшегося против отца. Заставить его сделать то, чего он не хочет, было почти невозможно.
Николас помолчал некоторое время, глядя на сверкающее озеро.
— После этого мы с отцом редко виделись. И только когда он умер, я осознал, как сильно ранил его чувства, сбежав.
В голосе Николаса слышались раскаяние и печаль. Авроре хотелось утешить его.
— Должно быть, тебе было нелегко отказаться от жизни, к которой ты привык, ради семейного бизнеса.
— Да, но это был мой долг по отношению к отцу. Я никогда не задумывался, на какие жертвы он пошел ради семьи. Отец любил мать Рейвен и вполне мог бросить жену и детей, но не сделал этого. И кроме того, я понял, что пришло время взяться за ум. Перед смертью отец взял с меня клятву, что я позабочусь о матери и сестрах. Все шло довольно гладко… и тут началась война. И тем не менее даже тогда моя судоходная компания была гораздо более успешной, чем другие.
Аврора не знала, хотела ли она лучше узнать Николаса с этой стороны — тихого, задумчивого человека, который открывал перед ней свою душу. Но это помогало ей понять, что движет им.
— Так вот почему ты так хотел помочь Рейвен устроить свою жизнь и даже женился ради этого на незнакомке?
— Да, — улыбнулся он. — Ничто другое не могло бы заставить меня связать себя брачными узами.
Аврора, напротив, всю свою сознательную жизнь знала, что ей предстоит выйти замуж. Она умолкла, размышляя, как по-разному сложились их судьбы. Николас взбунтовался и стал жить так, как ему хотелось, в то время как она беспрекословно подчинялась своему отцу и выполняла все его приказы, кроме последнего. До свадьбы с Николасом Себейном она делала то, что от нее требовали. И до недавнего времени не могла признаться даже самой себе, насколько ей было тяжело.
— О чем ты думаешь? — спросил Николас, глядя на нее.
— О том, что наша свадьба стала моим первым бунтом против воли отца.
— Рейвен говорила мне, что это не совсем так, — тихо заметил он. — Она рассказывала, что тебе приходилось часто заступаться за слуг.