Я поплотнее уселся на стуле и как в рот воды набрал.
Карлетон Аллен посмотрел на Селлерса, на Берту и на меня и ляпнул:
– Вы предали меня. Вы…
– Замолчите, – прервал я, – пока сами себя не выдали!
Селлерс усмехнулся и спросил Аллена:
– О, так вы знаете этих людей, вот как?
Аллен с минуту подумал, а потом ответил:
– Да, знаю. Ну и что из этого? Вы не можете задержать меня, не предъявив никакого обвинения.
– Так уж и не можем? – с издевкой спросил Селлерс.
– Да, не имеете права!
– И все же вы уже здесь, не так ли?
На это Аллен ничего не ответил.
– А теперь я скажу вам, почему вы здесь, и тогда вы можете высказаться по существу.
Селлерс достал из кармана какой-то конверт. Из него он вытащил клочок бумаги, на котором я начеркал свою записку Аллену.
– Как видите, эта бумажонка была скомкана и выброшена. Мы нашли ее и разгладили.
Узнаете, Аллен, это та самая записка, которую вы выбросили. Да, да, бросили в урну с песком перед лифтом. В урну, которая находится этажом выше над офисом «Кул и Лэм. Конфиденциальные расследования».
В журнале регистрации посетителей в конторе консультанта по налогам, к которому вам посоветовали обратиться, значится, что в то утро его посетил только один новый клиент…
Не вызывает сомнения, что вы дилетант в делах подобного рода: при беседе с консультантом вы сообщили ему свои подлинные имя и адрес, задали ему несколько нелепых вопросов по поводу налогов и отвалили двадцать баксов якобы за то, что он вам посоветовал, – консультант до сих пор не может понять, за что ему заплатили.
Ну вот, теперь пришел ваш черед говорить.
Облизав губы кончиком языка, Аллен беспомощно перевел взгляд с Селлерса на Берту Кул, с Берты Кул на меня. Я тайком сделал ему знак, подняв руку к лицу, а затем проведя согнутым пальцем по губам, подсказывая не отвечать.
Он то ли не понял мой сигнал, то ли не обратил на него никакого внимания.
– Ну! – поторопил Селлерс.
– Поймите, – начал Аллен, – я нахожусь не в том положении, чтобы позволить вовлечь себя в скандал, да еще в такой. В субботу вечером я был с дамой в мотеле «Постоялый дворик». До интима дело не дошло; я набрался и вырубился. Позднее я узнал, что полиция проверяет, кто зарегистрировался в тот день в мотеле, а мне нельзя было допустить никакой огласки. Вот поэтому я нанял Дональда Лэма, чтобы в понедельник вечером он оказался там и выдал себя за меня.
Мистер Лэм это сделал. Во вторник утром я позвонил в агентство и поблагодарил их за то, как они ловко провернули это дельце. Мне казалось, что все уже позади – и осталось только рассчитаться с ними, когда Лэм перехватил меня в вестибюле и всучил эту записку. Я прочитал ее в лифте, нашел консультанта по налогам, задал ему несколько вопросов и отправился домой.