Тут я снова стал сдержанным и осторожным.
– Именно это я и собираюсь открыть вашему мужу, – ответил я.
На минуту она задумалась. Потом спросила:
– Значит, у вас есть описание ее внешности?
– Такое подробное, будто я имею в руках ее фотографию.
– Бедная женщина! – с искренним чувством воскликнула она. – Только вообразите себе, в какое она попала положение! Боже мой! А что, если она респектабельная и уважаемая замужняя дама, которая живет со своим мужем, и он ничего не знает о ее другой жизни? Теперь погибнет ее репутация. Рухнет вся ее жизнь.
– В принципе не исключается и такая ситуация, – задумчиво согласился я.
– Вот что я вам скажу, Дональд, – решительно заявила она. – Вы должны забыть о своем намерении рассказать все это Николасу! Когда он вернется домой, я найду удобный случай, чтобы самой рассказать ему об этом. Я скажу ему, что вы получили новые данные, которые, по вашему мнению, позволяют разыскать миссис Стармэн Калверт. Я скажу ему также о том, что эти данные позволяют предположить, что речь, возможно, идет о замужней женщине, которая жила двойной жизнью.
– В делах такого рода я не имею права скрывать от мистера Баффина новые данные, – сказал я с сомнением в голосе.
– Вы от него ничего и не скрываете, – успокоила она меня. – Вы сообщили новые сведения мне, его жене. Мистер Баффин очень занят своим бизнесом. Его голова забита тысячами дел. Он не хочет, чтобы его по пустякам отвлекали от работы. Я сама все расскажу ему, когда он будет отдыхать от своих дел в домашней обстановке.
– Благодарю вас, – сказал я и встал.
– Ну теперь, когда вы исполнили свой долг, – улыбнулась она, – и покончили со служебными обязанностями, как насчет того, чтобы немножко выпить?
Я сделал вид, что меня очень соблазняет ее предложение. Но потом все-таки победило чувство долга.
– Я все еще не уверен, что могу себе это позволить, миссис Баффин. Но огромное спасибо за предложение.
Она кокетливо надула губы.
– А я так надеялась, что вы согласитесь, – жалобно сказала она. – Это так грустно – сидеть здесь все время одной. Я не люблю вязать и шить. Терпеть не могу кошек. Поэтому я совсем, совсем одинока.
– Я понимаю вас, – сказал я участливо. – Но все-таки меня удивляет… Ну ладно… Не имеет значения…
Я в смущении отвел глаза. Тогда она встала с места и подошла ко мне почти вплотную.
– Уже очень давно никто не приглашает меня пообедать вдвоем. Никто не пододвигает мне стул, оказывая мне уважение как женщине. Иногда, когда я сижу здесь вечер за вечером, уткнувшись в телевизор, мне кажется, что я схожу с ума, становлюсь безумной, совершенно безумной. Если я не принаряжусь при этом – я начинаю чувствовать себя жалкой и несчастной. А если наряжаюсь, то зачем? Все равно сижу одна в гостиной и рассматриваю свое отражение в зеркале… Дональд, когда я закинула ногу на ногу, вы, наверно, подумали, что я веду себя чересчур вольно?