Когда Женя сошла с перрона в Белоострове, уже стемнело. Народ скорым шагом разбегался с платформы, и Женя порадовалась Ольгиной предусмотрительности, потому как теперь точно знала, куда ей идти и на каком перекрестке свернуть, а потому бодро дошагала до Сиреневой улицы и даже до дома номер пятнадцать. Вот тут ее везение и закончилось. Дом номер пятнадцать представлял собой полуразвалившийся барак с провалившейся с одного бока крышей и выбитыми окнами.
– Вот те и раз! – присвистнула Женя. – А жильцы где?
Она все еще пыталась сообразить, в чем дело, когда за спиной услышала негромкие хлюпающие шаги. По узкой, плохо освященной улице шла полная невысокая женщина с тяжелой сумкой в руках, не доходя до Жени, она свернула к калитке соседнего жилого дома, и девушке пришлось пробежаться, чтобы успеть перехватить ее.
– Подождите, пожалуйста! Одну минуточку! – спешила Женя не упустить возможного свидетеля. – Извините, пожалуйста! – резко притормозив возле женщины, пропыхтела она. – Скажите, а как мне разыскать вашего соседа Даниила Самоварова?
– Кого? – пробасила незнакомка.
– Даниила Самоварова, он должен жить по адресу Сиреневая, пятнадцать, – кивнула Женя в сторону соседнего развалившегося дома. – Но тут почему-то никого нет.
– Эк, вспомнила! Да тут уже лет семь никто не живет, – покачала головой женщина. – Последним отсюда Петька Филимонов съехал в дурку. Допился до зеленых чертей. А Козловы на свою фазенду в садоводство переехали, у них там дом теплый, – не спеша перечисляла тетка, перекладывая огромную сумку из одной руки в другую.
– А Самоваровы? – решила сократить ее мучения Женя.
– А какие Самоваровы? Не было здесь таких, – категорически покачала головой тетка. – Я здесь, почитай, всю жизнь прожила, как замуж вышла, так сюда и переехала. Ты чего-то напутала. В первой квартире Петровы жили, во второй Козловы, которые в садоводство переехали. В третьей Катька Майорова, так она замуж вышла за слесаря из Кронштадта и еще раньше уехала, чем дом развалился. А в последней квартире, в той, где раньше всего крыша провалилась, Петька жил. Так ему все равно было, что с крышей, что без. Глаз зальет и все до лампочки.
– А как же они все разбежались, а дом бросили, неужели нельзя было отремонтировать? – не сдержалась Женя, искреннее пораженная странным поведением бывших жильцов.
– А чего его ремонтировать, рухлядь эту? Кабы он их был, а то ведомственный. Пока разваливался, никому вроде не нужен, а отремонтируешь, тотчас и отберут. Не, они правильно сделали. Предприятие-то давно обанкротилось, говорят, его скоро сносить будут, вон оно там, за болотом, – махнула она в сторону заросшего камышами и кустарником пустыря, начинавшегося по правую сторону улицы. – А когда снесут, коттеджей настроят, и вместо этих развалюх тоже. – И она показала на пять стоящих в ряд бараков, родных братьев дома номер пятнадцать. – Вот, боюсь, как бы и нас не подвинули. Не хочу в высотку ехать, – уныло поделилась женщина, еще раз переложила из руки в руку сумку и закончила: – Так что нет тут никаких Самоваровых и не было. Ни в этом доме, не в других. Фамилия заметная, я бы запомнила, мы раньше всех знали, летом-то, считай, на улице живешь, так вот.