Женя взглянула на свое отражение в черном стекле. Прямая спина, наследство увлечения танцами. Тощая шея. Коротенькая мальчишеская стрижка. Прямые, похожие на тире брови, ровненький, чуть вздернутый нос, широкие скулы и большие розовые уши. Таким ушам позавидовала бы японская гейша, усмехнулась про себя Женя. Большие розовые уши доставляли ей столько переживаний в пору отрочества и юности, что наконец выжали из нее все мыслимые эмоции. И в одно прекрасное утро Женя проснулась, взглянула на себя в зеркало и подумала: «Уши как уши, все равно не отвалятся и другие на их месте не вырастут, а значит, и расстраиваться нечего. Надо жить дальше». Эта внутренняя метаморфоза почему-то быстро забылась, а жаль. Ведь если она смогла преодолеть такой существенный комплекс, значит, ей по силам и большее. Женя встрепенулась. Значит, она может избавиться и от неуверенности в себе, и от позиции «жертвы». Выгнала же она вчера Владика, да еще с каким треском!
Сегодня утром, по пути на работу, Женя заскочила в отделение и передала арестованному джинсы и свитер, бедняга всю ночь провел в трусах, куртке и ботинках. Хорошо в отделении было не холодно. И тут ее мыслительный поток был прерван телефонной трелью.
Просто мистика какая-то, отметила про себя Женя, беря в руки мобильник. Только вспомнишь, и вот он тут как тут. Сивка-Бурка вещая каурка, не иначе.
– Чего тебе? – нелюбезно, но на удивление спокойно спросила Женя, минуя приветствие.
– Немедленно верни мне вещи! – приказным, не терпящим возражений тоном произнес Владик Корытко. – Все до единой! Сегодня же привези их в театр, не позже десяти!
– Да? А не то что? В полицию пожалуешься? – насмешливо спросила Женя. – Вот что, голубчик. Ничего я тебе не повезу. – Голос ее звучал на удивление спокойно, даже несколько утомленно. – Пришли кого-нибудь за ними, сам не приезжай. Сегодня я буду дома, – Женя задумчиво взглянула на часы, – часов в десять. Значит, с половины одиннадцатого до одиннадцати можешь присылать. – И повесила трубку.
Нет. Все же не так просто ею теперь помыкать. Дудки, усмехнулась взбодрившаяся Женя. А что касается расследования, то она вполне в состоянии провести оба расследования параллельно. В конце концов, если материал будет интересным, запустят две передачи. А может, ей вообще собственную передачу поручат вести. Что-то типа «Журналистских расследований», или, например, «Потапова обвиняет», или «Поиск истины с Евгенией Потаповой». С такими заголовками она сможет сперва получить премию телеакадемии, а потом и перейти на один из центральных каналов. Перспективы, нарисовавшиеся в Женькиной голове, были такими головокружительными, такими манящими, такими реалистичными, что вместо дальнейшего штудирования блогов она открыла новое окно и принялась выбирать себе вечернее платье для торжественной церемонии. А спустя полчаса, убедившись, что голова ее реалистично мыслить и здраво рассуждать уже отказалась, Женя сочла за лучшее отправиться домой.