— Забавно, что ты упомянул Мейбл Паркер. Она занималась делом о краже товаров в аэропорту. Она не то чтобы отмазала Элвиса Полка, но во многом способствовала этому.
— Что ты всегда говорил? Мир — тесен.
Опять Хриньяк о чем-то задумался, потом сказал:
— Дженни Свейл жаловалась на сексуальные домогательства, — Хриньяк дотронулся пальцем до своей лысины, как будто она могла свидетельствовать в его пользу. — Она обвинила в этом меня.
* * *
Дома, прислонившись к стойке кухонного бара (после того как он весь день был на ногах, танцевал, вел машину, сидел — его бедро болело все равно, сидел ли он или стоял, но оно болело меньше, когда он стоял), Каллен пил «Корону» и слушал записи на своем телефонном автоответчике.
Одна из записей была телефонным звонком его сына Джеймса и дочери Тенни.
— Привет, папа.
— Привет, папа. Я звоню по телефону в верхней комнате. Тенни — на кухне.
— Да, точно. Здесь мое место. Правильно?
— Эй, не заводись, крошка. Я этого не говорил.
— Не называй меня «крошка», злюка.
— Великолепно. Приятно будет отцу слушать такой разговор. Давай перезвоним ему.
— Все равно он это уже услышит. И пусть слышит. Давай продолжать. Мы звоним, папа, потому что хотим знать, какой подарок сделать тебе на Рождество. Мама сказала, что ты говорил о часах…
— И Тенни завелась, потому что она подарила тебе часы на прошлое Рождество, а ты их не носишь.
— Я вовсе не завелась, и я не дарила часы на прошлое Рождество, это было позапрошлое Рождество.
— Но он их не носит.
— Я не заводилась.
— Не заводись, ладно? Папа, тут как раз продаются хоккейные перчатки…
— Джеймс.
— Что?
— Мы звоним, чтобы узнать, какой подарок он хочет, а не для того, чтобы сообщить ему, что ты хочешь иметь эти дурацкие хоккейные перчатки для этой идиотской игры.
— Что ж…
— Папа, позвони нам, хорошо?
— Пока, папа.
— Пока, папа.
— Повесь трубку, Тенни. Мне нужно позвонить.
— И кому же, женишок?
— Положи трубку, ладно?
— Кэтти?
— Положи трубку, Тенни, черт тебя подери.
— Не заводись, парень.
— Тенни, я сейчас спущусь к тебе.
— На кухню? Давай. Единственное место, где я чувствую себя в большей безопасности, чем на кухне, это — ванная. Ты никогда не заходишь ни в ванную, ни на кухню.
— Послушай, ты…
— Джо?
— А… мама? Папы не было дома.
— Тогда с кем ты разговариваешь?
— Мы просто, ну, ты знаешь…
— Положи трубку, Джеймс.
— Я уже положил. Я собирался положить. Тенни…
— Положи трубку, Стефани.
— Я положила трубку. А Джеймс не…
— Стефани.
— Пока, папа.
— Пока, папа.
— Привет, Джо, — сказала Конни. — Пока, Джо.
Второй звонок был от Энн, которая привыкла к тому, что его часто не бывает дома, и поэтому говорила сразу по делу, без всяких предисловий.