— Что такое?
Баба потерла еще сильнее, затем быстро отдернула руку, как бы поняв, что делает что-то не то.
— Я думала, это грязь, но здесь не грязь. У тебя родинка.
— Это татуировка, — сказал Элвис.
— Татуировка?
— Наколка.
— Что?
— Ну, татуировка. Наколка.
Баба прищурила взгляд и сказала:
— Ты из Питсбурга? — и тотчас же, словно поняв, что зря спросила об этом, задала другой вопрос: — Сколько ты здесь пробудешь? — она вытянула шею и заглянула в книгу регистрации, которая лежала вверх ногами. — А, Майк. Сколько ты здесь пробудешь, Майк?
Догадалась ли баба, что его зовут не Майк, и если да, то не позвонит ли она сейчас в полицию и не сообщит ли им о том, что какой-то мудак в кроссовках «Рибок» только что остановился в мотеле под чужим именем. Или, может быть, эта дура догадалась, что он не Майк, но ей плевать на это, потому что, если бы она всякий раз поднимала шум, когда кто-то останавливался в этом мотеле под чужим именем, она была бы королевой педантов всего западного мира.
— Пару ночей.
Баба перевернула книгу регистрации и написала какую-то цифру рядом с его именем.
— Как я уже говорила, двадцать пять долларов за ночь, деньги вперед. При оплате за две ночи вперед полагается скидка пятнадцать процентов. Тогда с тебя будет сорок два доллара пятьдесят центов. Это слезы, не так ли?
Элвис знал, что она имеет в виду, но спросил:
— Какие слезы?
Баба протянула руку опять, чтобы дотронуться до его лица, но резко отдернула ее, как бы поняв, что не должна этого делать. Рука застыла в воздухе, как у танцовщицы.
— Пять слезинок у тебя на щеке, одна под другой. Было больно? Было больно, когда тебе делали эту татуировку так близко от глаз?
Элвис пожал плечами. Конечно, было бы больно, если бы он не нанюхался кокаина перед тем как позволил Тому Игле заняться своей работой.
— Мне делали их по одной, не все сразу.
Рука бабы медленно опустилась.
— Что они означают? Я имею в виду… они… они что… Кто-то из твоих родственников умер? Я знаю, что это не мое дело, — очень быстро, как будто больше не могла терпеть, баба протянула руку и представилась: — Рената. Рената Казмейер.
Баба была небольшого роста и должна была встать на цыпочки, чтобы опереться локтем о стойку. Рука у нее была маленькая, но сильная.
— Тебя зовут Майк или Майкл? Некоторые Майклы любят, чтобы их называли Майками, а некоторые любят, чтобы их называли Майклами.
Его дружка из центра, Майкла Джордана, всегда звали Майклом.
— Майкл.
— Рада с тобой познакомиться, Майкл.
— Рад с тобой познакомиться.
— Мне нравятся эти слезинки. Правда нравятся. Они грустные и, ну я не должна была это говорить, я знаю, но все равно скажу, они смотрятся очень сексуально.